– Сад, – сказал волшебник. – Цитадель построена вокруг него. Потом мы с вами туда сходим.
«Это там, – подумала Кейт. – Что бы это ни было, я чувствую, оно там».
Они попрощались с королем Робби, который пообещал с ними отобедать, и доктор Пим повел их через дверь, за которой начинался лабиринт лестниц и галерей. Запомнить путь было решительно невозможно. Наконец они оказались в просторной, тускло освещенной комнате. Кейт разглядела кровать, стул и стол. Потом волшебник толкнул пару тяжелых деревянных ставен, и в комнату хлынул свет, а за окном, далеко внизу, показалось голубое море. Доктор Пим кивнул на дверь.
– Там вход во вторую спальню. Отдохните, приведите себя в порядок. Я позову вас на обед. Знайте, что здесь вы в большей безопасности, чем где-либо еще, – с этими словами он развернулся и вышел.
Усталость будто этого и ждала: Кейт почувствовала, как на плечи наваливается тяжесть, и присела на кровать, чтобы не упасть.
– Ладно, – сказал Майкл, – значит, я буду во второй комнате.
– Майкл?
Он обернулся в дверях.
– Я хотела спросить…
– Да, знаю. Я не сказал королю Робби про Виламену, но…
– Не об этом, – она хотела спросить, ощущал ли он тоже присутствие чего-то великого, но, взглянув на брата, Кейт еще сильнее почувствовала возникшее между ними отчуждение и неожиданно закончила: – Все в порядке?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты на меня злишься?
– Что? Нет! Конечно, нет.
Повисла тишина. Майкл уставился в пол. Когда он заговорил снова, его голос звучал иначе. Сейчас он был больше похож на себя, на настоящего Майкла.
– Когда я использую Летопись, то проживаю жизнь другого человека. Все его воспоминания и чувства на несколько секунд становятся моими. Я должен был сказать тебе раньше. Я не хочу, чтобы это происходило, но ничего не могу поделать. Большую часть я потом не могу вспомнить. Это похоже на то, как если бы я пытался вспомнить сон.
– Но что-то ты помнишь.
– Да.
– И когда ты вернул меня, ты…
Майкл поднял голову и, встретившись с Кейт взглядом, понял, что должен это сказать.
– Мальчик на колокольне. Тот, который потом стал Грозным Магнусом…
У Кейт пересохло в горле.
– Рэйф.
– Ты его любишь.
Кейт не знала, что пугает ее больше: слова Майкла или то, как легко и прямо он их произнес. Прежний Майкл, тот, которого она покинула в Балтиморе неделю назад, ходил бы вокруг да около и сделал бы все, чтобы не касаться темы чувств – своих или чужих.
– Ты его любишь, – продолжил Майкл. – Я имею в виду, ты знаешь, что он Грозный Магнус. Знаешь, что он враг, но все равно любишь.
– Нет, я… – Кейт обеими руками вцепилась в матрас. – Я не… люблю Грозного Магнуса.
– Я хочу сказать, ты любишь его, Рэйфа, а он – Грозный Магнус. Они – один человек.
– Зачем ты это говоришь? Что…
– Ты не можешь его спасти. Ты должна это знать.
Теперь была очередь Кейт уставиться в пол. Как бы ни была она обескуражена заявлением Майкла, внутренне она признавала его правоту. Сколько раз за последние дни – несмотря на прыжки из одного конца мира в другой, несмотря на преследование Крикунов, несмотря на похищение Эммы – она закрывала глаза и представляла лицо Рэйфа, вспоминала, как ехала с ним на крыше поезда, когда ветер хлестал ее щеки, или как сидела в дымном, но уютном китайском ресторане, а он учил ее есть лапшу, или как танцевала с ним под снегопадом и чувствовала биение его сердца… Сколько раз она приказывала себе забыть его – но потом вновь вспоминала, как он сжимал ее руку в своей…
– Ты говорил доктору Пиму? – спросила Кейт.
– Нет. И не скажу. Но тебе придется выбирать: Эмма или он. Обоих ты спасти не сможешь. Ты должна выбрать.
Он развернулся и вышел из комнаты, оставив ее одну.
Глава 3
Смятый листок
