И нацелился влепить Мэллону кулаком в голову, но тот с легкостью уклонился. Волоча ноги и шаркая, папаша Миноги описал небольшой круг, набычился и попытался выдать боксерскую «двойку», но прием не достиг подвижной мишени. Мерзкий смех Кита Хейварда не смолкал.
Мэллон нырнул под очередной пришедшийся в воздух удар и взглянул на Миногу с неподдельным недоумением.
— Я не хочу бить его.
— Я разрешаю, — сказала Минога. — Мне до фени.
— Достал, — сказал Кроха, кинулся к старику, подхватил его сзади под мышки, развернул лицом к бару, перенес через тротуар и толкнул в открытую дверь.
— Обычно из этого заведения вылетают, — заметил Бретт Милстрэп.
— А ты что, бывал здесь? — спросил Мэллон, поглядывая на входную дверь.
Ленивый пьяный смех донесся изнутри.
— Ну да, разок было дело, — ответил Милстрэп. — Я тогда уже набрался, и парни привезли меня сюда, а потом, кажется, кто-то меня связал?..
Он сделал движение рукой, будто стирал тряпкой со школьной доски.
— Ух…
— Надо было идти к Скуззи, — сказала Минога, делая вид, что безобразная сцена ничуть не взволновала ее.
— Ты чего? Мы пришли от Скуззи.
— Как ты? — спросил Мэллон. — Если хочешь, можем отвести отца домой, присмотреть, чтоб ничего с ним не случилось.
— Он и сам отлично доберется. И забудет все напрочь.
— Ты, наверное, расстроилась, — сказал Мэллон. — Ничего, все пройдет.
— Пройдет, — ответила Минога. — Показывайте, где наш луг.
— Да вот он.
Мэллон комичным жестом повел рукой в сторону бетонных заграждений в конце улицы. За ними расстилалась полоса скошенной травы, на которой Говард воображал его декламирующим на древнегреческом.
Маленькая банда в полном составе повернулась в указанном направлении, как бы заявляя — так представилось Говарду — о готовности к любым расширениям сознания. Они отважно приняли вызов. Удивительно, как Мэллону удалось вместить столько смыслов в комичный жест, которым он отдавал им луг.
У Говарда в комнате отдыха покатились слезы, когда он представил тот сверкающий травяной простор, где странно и необъяснимо были загублены их жизни. Он охватил взглядом весь луг, увидел его отчетливо и ясно, в его воображении он оставался нетронутым.
Нагретый солнцем луг вот-вот перестанет быть всего лишь маловостребованным опытным полем, принадлежащим сельскохозяйственному факультету университета Висконсина…
Луг агрофакультета граничил с двух сторон с региональными шоссе, в дальнем конце упирался в густой лес, принадлежащий факультету лесного хозяйства. Вдоль шоссе, бежавшего далеко справа, тянулась длинная вереница металлических конструкций, напоминающих солнечные отражатели, — они склонялись над небольшими квадратами разноцветных трав. Сразу же за сверкающими рефлекторами выстроился ряд красных деревянных коробок с торчавшими вверх открытыми крышками. Мерцающее травянистое покрывало луга, в целом не менее двадцати квадратных акров, словно укрывало землю, кое-где вздымаясь невысокими бугорками, в других местах опускаясь в складки-низинки, возможно, рукотворные, но давным-давно заросшие травой.
— Понятно, почему вы выбрали это место, — сказала Мередит.
— Вот как? И почему же?
— Скажи ему, Гути, — Мередит положила прохладную ладонь на вспотевшую шею Гути. — Вы ж с Миногой ясновидящие.
Гути покосился на Миногу, которая нервничала от нетерпения.
— Потому что в этих низинках можно спрятаться. — Он представил, как они укроются в небольших складках почвы. — Чтобы нас увидеть, пришлось бы подняться на склон, если, конечно, это можно назвать склоном. Спенсер, а вы правда учились в Вест-Пойнте?
Мэллон удивленно рассмеялся.
— Верно, Гути, учился. И горжусь этим.
— Но вы же говорили, что учились в университете Калифорнии в Санта-Крузе? — возмутилась Минога: ее нетерпение сменилось негодованием. — И познакомились там с парнем, написавшим «Тело любви»?
— А что, есть смысл сейчас копаться в этом? — поинтересовался Хейвард.
— Ты сомневаешься в нем? — спросила Мередит, так побледнев, будто из нее выкачали всю кровь.
