— Не делайте этого, — произнес он. — Отмените приказ.
— Что?
Доктор Гринграсс двинулся к пациенту, и Аргудин с Байвэем, все еще стоя на коленях, чуть посторонились.
— О чем это вы, Говард?
— Я сказал, отмените приказ, — твердо повторил Говард.
— Он не цитирует, — сказала Парджита. — Вот что главное.
Прежде чем кто-то решился пошевелиться, она кинулась к Говарду и опустилась на колени перед ним. Его губы дрогнули. Она покачала головой, но не запрещая ему, а сообщая, что не поняла.
Доктор подал голос:
— Удерживать тебя на полу, наверное, больше нет нужды, да, Говард?
Говард помотал головой. Парджита встала и отошла назад, не спуская с Говарда красноречивого взгляда, смысла которого я разгадать не смог.
— Ты сейчас говорил своими словами, Говард? Это ведь была обычная речь?
Говард отвел взгляд и сосредоточился на потолке.
— «Погубив свою душу, я все же пытаюсь делать что в моих силах для опасения других душ»[28].
Доктор Гринграсс опустился на корточки. Полы белого халата легли на кафель. Он дотянулся до руки Говарда и погладил ее:
— Замечательно, Говард. Это из «Письма Скарлет»? Прозвучало очень похоже.
Говард кивнул:
— «Тестер, — сказал священник. — Прощай».
— Мы научились ценить «Письмо Скарлет». Замечательный роман. В этой книге можно найти ответы на все вопросы, если знаешь, где искать. Не хочешь подняться?
— Гм, — сказал Говард. — «Да святится имя его. Да будет воля его. Прощай».
— Ты с кем-то прощаешься, Говард?
— Гм, — снова хмыкнул он. — Нет, не думаю.
— Ты больше не боишься, верно?
— Нет, не думаю, — повторил он.
— Давай-ка попробуем сесть. Сам справишься?
— А как иначе-то?
Он протянул обе руки и ждал, как ребенок, чтоб ему помогли. Доктор Гринграсс рассерженно посмотрел на бездействующих санитаров. Антонио и Макс ринулись вперед, взяли Гути за руки и совместными усилиями привели его в сидячее положение. Гринграсс жестом отослал их и склонился ближе.
— Говард, не мог бы ты своими словами или словами Готорна, неважно, но лучше, конечно, своими, сказать мне, что тебя так напугало на улице?
Говард взглянул поверх его плеча на нас. Мне показалось, что на его лице мелькнула улыбка. Парджита затаила дыхание и ухватила себя за локти — я уловил ее смятение, но не смог представить, что тревожит ее и тревожит ли вообще.
— Может, попытаешься рассказать мне, Говард? — попросил доктор.
Говард медленно кивнул. Он не сводил с нас глаз:
— «Черты этого дьявольски-злобного, насмешливого лица были ей хорошо знакомы».
— Дьявольски-злобного, — повторил Гринграсс.
— «Он вполне, — продолжал цитировать Гути, — мог показаться им сатаной, с улыбкой злорадства поджидающим свою жертву».
— Понятно. Теперь давай попробуем встать вместе.
Антонио и Макс подхватили Говарда под локти и поставили на ноги. Доктор Гринграсс тоже поднялся, но не так быстро, и улыбнулся ему:
— Ну как, все хорошо?
— «А теперь, когда я вновь вернулась в эту спокойную обстановку, тревога почти полностью оставила меня, — сказала Миллисент. — Но я твердо верю, что вскоре я предприму еще одну прогулку».
— А теперь мы слышим цитату из «Лунных снов» мистера Остина, — пояснил доктор. — Еще один полезный текст. Но перед этим мы слышали прямую речь непосредственно Говарда Блая, не так ли?
Говард посмотрел куда-то над головой Гринграсса и сделался бесстрастным, оцепенелым и как будто безжизненным.
— Ты просил меня отменить приказ о том, чтобы эти джентльмены покинули нашу территорию и больше никогда не возвращались. «Не делайте этого. Отмените приказ». Это говорил Говард Блай?
Говард стоял перед ним, исчезая дюйм за дюймом.
— Я позволю им остаться при одном условии: если ты подтвердишь свои слова. Скажи «да», Говард, что означает: «Да, я говорил от своего имени,
