Но с каждым прожитым летом в её жизни оставалось всё меньше поводов для радости. Противоречия между Человеческими Королевствами нарастали, подогреваемые неизвестными личностями, коим прислуживали Зомби, и потому отыскать смутьянов никак не удавалось. В океане вновь появились пираты и принялись шаг за шагом увеличивать своё влияние. В Ратхаш зашевелились к’Зирды, численность которых хоть и не была огромна, но неуклонно росла из лета в лето. И у пиратов, и у змеиных языков появился спрос на рабов, хоть они и не афишировали этого. Работорговля возродилась, а Орден Паладинов начал сообщать о ползущих по пустыне слухах о Некромантах, якобы замеченных где-то посреди бескрайней Ратхаш. Орден даже отправлял отряд паладинов к Проклятому Храму, но оказалось, что давно уже не осталось в этом мире никого из Рыцарей, кто помнил бы туда дорогу. Отряд долго плутал по пустыне, но так и не нашел Запретных Земель. Зато обнаружились упоминания о проклятой Гремучей Праматерью территории. Несколько караванщиков сообщили, будто кто-то недавно случайно зашел в сие гиблое место, и Смерть пожрала его за два дня, ибо Запретные Земли вновь стали излучать незримую и безжалостную гибель.
Дома всё обстояло тоже не лучшим образом. Принцесса Сантэлия объявила о своей помолвке с третьим сыном Короля Сабии. Отпрыск новой правящей династии соседей был младше Сантэлии на пятнадцать лет, но уже заявил во всеуслышание о своей пламенной любви к Принцессе, и Королевский Двор Сабии попросил у Белого Мага официального благословления. Айлани не стала возражать, ибо понимала, что рано или поздно подобное всё равно случится и сей вариант далеко не самый трагический. Редония попадет под сильное влияние Сабии, но хотя бы будет в руках не проходимца или афериста… Народ воспринял известия без энтузиазма, и в уличных пересудах согласие Королевы осуждали, но никаких иных протестов не возникло, и Айлани благодарила Олдиса Покровителя даже за это. Всё чаще её преследовала печальная мысль о том, что, будь у неё такой шанс, она отдала бы всё ради того, чтобы начать жизнь заново и многое сделать иначе… Но даже поговорить о подобном ей было не с кем, ибо все её друзья покинули этот мир. Победительница Лнирна умерла спустя весну после доблестной гибели Гронга Неотразимый Удар, а самая близкая подруга, Лранга, отправилась в Звездный Стан Рыгдарда Кровавого два лета назад. Её супруг, Нгорт Изгоняющий Недуг, за три месяца до этого ушел в свою последнюю атаку, и Лранга не смогла пережить потерю возлюбленного. Две последние весны Айлани молча страдала от безграничного одиночества посреди миллионов людей, и прошлым летом ей с великим трудом удалось заставить себя покинуть Черную Башню. С тех пор всё чаще ей во снах являлся образ вакрийской женщины, ценою собственной жизни спасшей своего нерожденного малыша. Сущность той матери не исчезла после смерти, но лишь скользила куда-то сквозь вечность целительных пластов мироздания… и Белый Маг знала, что надо сделать.
Могучий дракон пошёл на снижение, и Айлани отстранилась от своих мыслей. Впереди угольно-черным копьём хрардара возвышалась исполинская Башня, взметнувшаяся ввысь посреди бескрайней цветущей равнины. Вокруг не было ни души, ибо ни зверь, ни птица не желали жить под зловещей багровой сенью Всепожирающего Огня, беззвучно и тщетно рвущегося на свободу, дабы пожрать всё живое. Дракон опустился наземь, его всадник спешился и подал руку Белой волшебнице, помогая ей сойти на землю. Он подвел великую целительницу к стальным вратам, плотно затворенным без всяких замков, ибо распахнуть их не мог кроме неё никто, и остановился.
– Я буду ожидать тебя здесь, Великий Белый Маг! – изрёк Трорг Небесный Кулак. – Столько, сколько потребуется.
– Более меня ждать не нужно, – Айлани обернулась к нему. – Ибо я не покину Башни.
В глазах Орка вспыхнуло изумление, но клыкастый исполин не сказал ничего, продолжая внимать великой целительнице, ибо только ей ведомо, как распоряжаться своей судьбой. Айлани сняла с себя медальон Черного Рыцаря и протянула его зеленокожему гиганту.
– Возьми мой медальон, Трорг Небесный Кулак, – произнесла она. – Пусть Орки хранят эту малую вещицу, хоть она и бесполезна кому-либо. Когда- нибудь придет день, и я вновь обрету её.
Клыкастый исполин забрал медальон, и обрамленная в изящную оправу прозрачная капля вдруг перестала испускать из себя призрачное облачко черноты. Медальон почернел, словно закоптившись от долгого лежания в костре, и исчез в громадной ладони Орка.
– Прощай, доблестный воин, – вымолвила великая целительница. – Пусть Великие Боги будут вечно хранить Ругодар.
– Прощай, Белый Маг! – сверкнул глазами Трорг Небесный Кулак.
Айлани отворила тяжелую створку ворот и зашла в Черную Башню. Заполняющая строение мощь завитых в могучий смерч магических потоков колоссальной силы захлопнула за ней ворота, и Белый Маг направилась к винтовой лестнице. Она медленно ступала по черным ступеням, и их волшебные кристаллы вспыхивали перед ней, освещая путь. Эта дорога на высоту в сто шагов была столь желанна её сердцу, что Айлани не почувствовала усталости. Она вошла в Залу Черного Рыцаря, и беззвучный рёв урагана боевой магии взлетел до небес, срывая стягивающие волосы ленты. В лишенном всякого дуновения помещении водопад её волос вспыхнул сиреневым сиянием и стал развеваться, словно подхваченный мощным ветром. Айлани подошла к спящему вечным сном Трэргу и бережно взяла в руки его ладонь, покоящуюся на рукояти меча. Она долго смотрела на возлюбленного, любуясь его суровой красотой, и сердце её впервые за многие десятки лет не чувствовало безграничной тяжести. Всё будет иначе. Она многое сотворила неправильно, но она исправит содеянное. Ибо Белая волшебница создана для Черного Рыцаря, но мир этот слишком жесток и безжалостен, чтобы надеяться на то, что счастье и покой сами придут к ней и останутся навсегда. За своё счастье необходимо сражаться, и более никогда Айлани не станет прятаться от противостояния с судьбой.
Всё будет иначе.
