— Кто бы сомневался, одни проблемы с этими магами бескрылыми, — тяжело выдохнул эльф и начал, как заезженная пластинка, зачитывать обвинения Колобковичу и всей съемочной бригаде. — Так-с-с-с, мы — оборонительные силы галактической системы…
— Другое! — с упреком заорала девица.
— Подпольные игры запрещены верховным законодательством Трех Императоров. Вы нарушили главную статью о межгалактических перевозках живых организмов. Обвиняетесь в похищении и клевете. Короче говоря, влипли вы, уважаемые, по-крупному. Пакуйте их, и сваливаем отсюда, — лениво протянул эльф, выставляя руки перед собой и натягивая невидимую тетиву со стрелой.
И стоило ему отпустить пальцы, как и стрела, и сам лук тут же появились, искрясь молниями.
— Да ты просто гроза судебного следствия, — убито выдавил прототип робота-андроида, тот, который Робокоп. — Первые сектора очищены, — отчитался он.
— Все претензии к бескрылому, это его работа, — огрызнулся эльф.
А бескрылый, миловидный блондин с лиловыми глазками, возмущаться не стал, пытался скрутить непонятное орущее плазмоидное и шипастое чудовище.
— Кэп, мы тут сами, а вы выкачивайте базу данных, — прокричала девица статному брюнету.
И все-таки я была права, этот красавчик оказался капитаном спасительной шайки-лейки. Я даже забыла про него, наблюдая за остальными. Хотя, в принципе, сейчас следить за его спиной было не особо интересно — он в противоположном конце площадки пытался взломать какие-то схемы возле панели управления.
Бешеная Баба-Яга тем временем не теряла ни минуты, она монотонно крушила все вокруг. С каждой атакой этой буйствующей фурии что-нибудь да ломал ось: уже сейчас она развалила половину студии, а там, где были стены, теперь мерцала непонятная черная дымка. И стоило к этому мареву приглядеться, увидела медленно ползущий к кровати еле заметный туман.
Ох, правильно я сделала, когда мысленно уже попрощалась со всеми, потому как стоило этому туману добраться до меня, легкие скрутило жгущей и леденящей болью, а тело начало покрываться инеем в буквальном смысле слова. Меня словно в морозильную камеру засунули.
— Альмин! — раздраженно воскликнул эльф. — Хватит силовые барьеры громить, псевдоведьму убьешь!
Танис еще фразу договорить не успел, как киборгша оказалась рядом со мной. Резким движением открыла мне рот, засунула пластмассовую круглую штуковину и надавила на нижнюю челюсть и макушку головы, заставляя эту хреновину прокусить.
Вот лучше бы я этого не делала, потому что ощущать себя человеком, во рту которого взорвалась петарда, просто шикарнейшее наслаждение. Из глаз градом брызнули слезы, во рту сразу же почувствовался солоноватый привкус крови. Но боль в легких прошла, а главное — руки перестали леденеть и синеть.
Красный лазер, вырвавшийся из левого глаза Яги, просканировал мое тело, после чего та с облегчением выдала:
— Мозг не пострадал.
— С этим я бы поспорила, — злобно процедила я.
В следующую секунду тело обдало странным теплом, а на коже образовалась прозрачно-серая пленка.
— Кислородный костюм активирован, жить будет, — обрадовали меня.
Новость была, без сомнения, обнадеживающей, тем более что эта веселая компания меня явно убивать не собиралась. Как раз таки наоборот. Вроде даже первую психологическую помощь оказать пытались, правда, каким-то странным образом.
— Слышь, конфетка, а тебя откуда такую экзотичную эти проглоты выловили? — Танис пнул ногой Колобковича по пухлому боку. — Неужто с Анхелики-7? Или с Гелиоса?
Мне оставалось лишь молча хлопать ресницами, поскольку я не знала, что ответить.
— Отвянь от ведьмы, — неожиданно вступился за меня белобрысый маг, за что я немедля воспылала к нему благодарностью, но уже после следующей фразы сменила милость на адский гнев. — Какая, к чертям, Анхелика! Ты что, не видишь, она не генно-модифицированная — две руки, две ноги. На Анхелике сейчас мода на наращивание второй пары конечностей и четвертой груди. А эта, — короткий кивок на меня, — слишком классическая, я бы даже сказал, архаичная.
— Гелиос тоже не подходит, — в диалог встрял Робокоп. — Там все с киберимплантами. А эта чистая-шелковистая. В состаренном стиле. Смотрите, даже потертости есть! — и в подтверждение наличия у меня потертостей ткнул своей железной лапищей прямо в мое лицо. — Вот, смотрите, — пятно над губой!
— Офигеть, — выдохнула я, обретая дар речи. — Это же родинка!
Еще никогда мою гордость, пикантную мушку над верхней губой, не называли так противно и уныло — пятно!
Я с надеждой взглянула на киборгшу. Неужели даже она промолчит? Где же женская солидарность? Но Бабу-Ягу в этот момент интересовала явно не я, а кровать, на которой до сих пор возлежала моя тушка.
— Ого! — восхищалась она резным изголовьем. — Это же настоящее дерево! Да такое на черном рынке можно тысяч за десять кредитов толкнуть. А
