— Кхе-кхе, — закашлялся кэп от моего маневра, а я дернулась как от электрического тока.
Мужчина, лежащий подо мной, расплывался в наглейшей ухмылке, что заставило мгновенно и испуганно прикрыть обнаженную грудь.
— Ах ты гад! — едва не взвыла я в полный голос, чем бы мгновенно разрушила весь отыгранный до этого спектакль. — Ты меня обманул. Ты все видишь!
— Ага, — самодовольно заявил он, притягивая меня поближе и целуя напряженное плечико. — С твоей стороны было крайне наивно поверить в мою ночную слепоту.
От этих слов я испуганно пискнула и принялась отбрыкиваться от Рида ногой, которую он тут же зажал между своими, лишая меня подвижности.
Влепить ему заслуженную пощечину не позволяли занятые руки, которые по-прежнему прикрывали грудь.
— Да брось. Чего я там, по-твоему, не видел? — скептически выгнул он бровь, при этом продолжая путешествие губами по моему телу. — И вообще, кто-то обещал эротически стонать для пущей достоверности.
Р-р-р! Заехать бы ему сейчас между ног коленкой, чтобы стонал от боли…
Так он, значит, со мной. Подло и беспринципно!
А тем временем злодей решился на запрещенный прием. Рывком опрокинул меня с себя и, тут же вжав своим телом в кровать, принялся тепло дышать в шею, при этом прикусывая мочку моего уха.
— А-а-а! — не выдержала я, издав крайне недвусмысленный стон. Вот тебе и сымитировала, блин.
— Не очень правдоподобно, — почему-то не согласился со мной капитан. — Я считаю, что твои актерские данные позволяют достигнуть гораздо большего накала страстей.
— Скоти-и-ина, — попыталась я оскорбить его, только по интонации вышло почему-то уж очень умоляюще, словно добавки попросила.
«Скотина» оторвался от зацеловывания моего ушка, немного отстранился и внимательно взглянул в мои глаза:
— Ну ты же хотела играть? Вот мы и играем. — Тут он беззлобно оскалился и ехидно добавил: — Представь, что мы на работе и выполняем секретное задание.
Захотелось по-волчьи взвыть. Вот мерзавец! Моими же методами. Что ж, я заставлю тебя скулить…
Откинув в сторону все стеснения, я отняла руки от груди и с самым невинным видом протянула ладошки к ридовским ребрышкам, чтобы кокетливо провести по ним пальчиками.
— М-м-м, ты решила осмелеть? — прошептал он мне в губы, так и не разгадав тайную подоплеку каверзного маневра.
— Если играть, то по-крупному, — расплылась я в предвкушающей улыбке. — Мою смелость ты надолго запомнишь! — И в этот же момент словно на фортепиано пробежалась пальцами по каждому из ребер мужчины.
Глаза кэпа вытаращились, а сам он глупо хихикнул.
Есть контакт!
Следующим маневром я уже исполняла на его костяшках третий концерт Рахманинова.
— П-п-прекрати, — не в силах сдерживать смех, попытался он улизнуть.
— А вот это уже вряд ли! — Свою пытку щекоткой я сворачивать не собиралась. Более того, каждый его нелепый смешок маскировала своим изощренным стоном. — О-о-о, да! Еще! Рид, не останавливайся! О-о-о, мой капитан!
Себя я не жалела, орала и стонала во все горло. Примы мировых опер обзавидовались бы моей громкости.
Рид тоже пытался орать, только где там, от щекотки он уже начинал задыхаться, поэтому его попытки меня перекричать выходили какими-то дохленькими и истерично-немощными.
— У-у-у, мой ненасытный зверь! — подбадривала я Рида, наблюдая за его выражением лица и стараясь не засмеяться. — Я знаю, ты способен на большее.
А пальцы тем временем ставили жирные аккорды, и несчастный кэп в судорогах попытался сбежать. Но не тут-то было… Роли в очередной раз поменялись, и теперь я, оседлав мужчину, радостно гарцевала на его извивающемся от щекотки теле.
— О, бог постели! — измывалась я. — Подари же мне еще несколько минут этого божественного наслаждения!
«Бог постели» мог уже только беспомощно икать, членораздельных слов не издавал, только невнятные звуки. Решив, наконец, сжалиться над беднягой, я закончила экзекуцию.
Победно подняла ручки, сложила их на груди и, сделав для пущей убедительности еще пару прыжков на пытающемся отдышаться мужчине, издала финальные стоны фееричной концовки.
— О, Рид! Такое наслаждение я испытывала впервые.
— Я тоже… — едва выдавил кэп, отползая от меня подальше и выбираясь из-под одеяла.
Так и лежали: я с довольной моськой и улыбкой от уха до уха, и он — мокрый от пота, красный и со слегка дергающимся веком.
Зато теперь все подглядывающие извращенцы будут точно довольны.
