Фаррел подумал, что это довольно странный способ.
– Ладно. У вас час времени.
– Да… – отозвался Ратьес.
– И если я прикажу, возвращаетесь немедленно.
– Да…
Подрывник отключил связь. Несколько сбитый с мыслей, капитан повернулся к Офир. Майор стояла возле дерева. Случайный наблюдатель мог бы видеть их в сумраке и тишине и решил бы, что присутствует на странном ритуале. Однако кажущееся спокойствие было обманчивым.
– Ну… – продолжил хибо. – И что это за дерьмо?
– Я уже объяснила. – Офир еле сдерживала ярость. – У меня было свое секретное задание.
– Помнится, мы с майором Баттой все обсудили, и он уверил, что сюрпризов не будет, – прорычал Джнахин.
– Все претензии к нему. Я такого обещания не давала. – Канни сцепила руки на груди. – Вам напомнить, как вы вели себя при нашем разговоре на базе? Вы меня попросту выгнали.
– Заслуженно.
– Почему вы тогда жалуетесь, капитан? Если бы вы дали мне продолжить тот разговор, то, может быть, знали куда больше?
– Может быть? – фыркнул наемник.
– Послушайте, перестаньте хныкать, – пошла Канни в атаку. – Что случилось, то случилось…
– Кто тот человек?
– Не могу сказать.
– Зачем он вам? Что он знает?
– Это секретно…
– Специалист по связи… не больно ли много чести для такого малозначительного персонажа?
– О его значительности судить не мне. Я выполняю приказ.
– Не только. Это ваша операция и ваш интерес, – прервал Джнахин, продолжая давить.
– Так или иначе, а выболтать секретные данные я не имею права, – пожала плечами разведчица.
Фаррел ощутил волну ослепляющей злобы, но он умел справляться с этим. И еще ему было ясно – как тогда, на Орбитоне, – что майора голыми руками не возьмешь.
– На вашем месте, – добавила она, расценив паузу как замешательство хибо, – я бы сделала шаг назад. У меня достаточно причин взять вас под арест.
– И за что же?
– Нарушение пунктов контракта. В том числе, воспрепятствование работе полевого агента. То есть меня.
– Хотите арестовать? Попытайтесь. Дайте мне повод.
– Повод к чему? Всадить в меня этот ваш штурмовой нож? – Она рассмеялась. – А я полагала, это зависит только от вашего желания, капитан, а оно, как вижу, велико. Так чего мы ждем? Если я погибну здесь, никто не узнает правду. Вы скажете, что майор Канни Офир пала в боестолкновении с силами противника. Мне даже медаль присудят посмертно. Ну же – я не думаю, что сумею противостоять вам в открытом бою.
Фаррел не отрицал, что испытывает чудовищный соблазн сделать именно то, о чем она говорит. Но быть профессионалом – это, в том числе, не идти у эмоций на поводу, особенно когда тебя провоцируют открыто.
Джнахин ненавидел эту женщину всей душой – и не мог не восхищаться.
Он сделал резкий шаг вперед. Офир не сдвинулась ни на йоту, хотя жест был, безусловно, угрожающим. Любой человек обычно отреагировал хотя бы рефлекторно и отстранился; с эмадинкой этого не случилось.
– Хочу, чтобы вы знали, – прошипел он. – Я не рискую зря своими людьми. Я не против выполнить сложное и опасное задание – при условии, что меня не водят на поводке, как домашнее животное… и хорошо платят. Но, повторяю, я должен знать все! Я здесь командующий – не вы. Я вправе рассчитывать на все данные, иначе не могу поручиться за успех миссии в целом! Из-за вашей выходки мы ее чуть не провалили!
– Не надо сваливать все на меня, – расставляя слова, ответила Канни.
– У вас была гарантия, что внутри здания нет сигнализации? Вы могли войти и поднять тревогу!
– Не было. Но всегда приходится рисковать. Как видите, я оказалась права, – ответила Офир. – Ваш план по взрыву СМ тоже зиял дырами, и многое было неизвестно. Всегда есть место импровизации, так?
– Нет, не так! Ваша выходка поставила под угрозу безопасность моей группы!
– Это я уже слышала. Я не стану извиняться перед вами. Какой смысл? Задание выполнено.
– Думаете? Мы еще не выбрались с этой треклятой планеты. А ваше начальство не спешит вытащить ваш красивый задок с Изианы. Вам оно ответило
