прибудет твое подкрепление, отправишь и их. Во-вторых, немедленно разошлешь послания лордам королевства. Я созываю ассамблею в столице. Через тринадцать дней. Надеюсь, они успеют? Также напиши письмо в Лютецию, в орденский престол. Призови сюда магистра боя главной цитадели вестников Эдвина Вистигейта. Объясни, что король требует его, чашу и клира, который ее наполнит. Именно эти слова и напишешь. Через два часа жду со всеми письмами, чтобы поставить на них свою печать. Ты все запомнил?
– Да…
– Что, прости?
– Да, ваше величество, прошу прощения…
– Убирайся.
Двое проводили взглядом ссутулившегося лорда. Тот, уходя, поднял с пола обломки меча.
– Он затаит злобу, – хрипло проговорил Улпий немного погодя.
Поддельный король усмехнулся:
– Я рассчитываю на это.
– И он попытается тебя убить. Опасно унижать того, кто мнил себя выше других.
– Попытается. Но ты будешь рядом.
– Можешь не сомневаться, повелитель, – поклонился Гордалган.
– К тому же, когда с напыщенных петухов сбивают спесь, они на поверку оказываются пугливыми курицами.
– Не думаю, что он из таких. Надо опасаться его козней.
– Опасаться либо использовать, друг мой Улпий. Многие лорды были недовольны Хлодвигом и даже вынашивали помыслы о заговоре. Так пусть случится заговор. И пусть будет покушение на Хлодвига. – Усмешка вновь появилась на лице Фэтча. – Никто не даст лучшего повода избавиться от неугодных, чем один обиженный болван.
Анриетта долго смотрела на постель принцессы. Она медленно и осторожно, словно боясь спугнуть кого-то, подошла к полкам с куклами Элиссы, с которыми та разыгрывала представления для детворы. Взяла одну. Это был веселый, с уморительной рожицей дракончик из зеленого бархата с красным гребнем. Едва сдерживая слезы, королева смотрела на игрушку, затем отложила ее, и рука потянулась к другой. Черный волк, сшитый из кротовых шкурок, с угрюмой мордочкой.
Тревожась за сына, что был сейчас в далекой Тассирии, и терзаясь сомнениями, верно ли она поступает, Анриетта и подумать не могла, что беда случится с Элиссой.
Может, боги ее наказывают? Она предала мужа, предала короля. Но был ли иной путь избавиться от жизни без любви и страсти? Да, она любила Хлодвига. Когда-то. Или, может, та любовь была извращенной местью человеку, что отверг ее ради титула? Как бы там ни было, когда-то король Хлодвиг был для нее всем. Но его недуг, вызванный боевой раной, постепенно отдалял их друг от друга. Хлодвиг все больше погружался в королевские заботы, она же уверовала в то, что боги смеются над ней. Страстный любовник-простолюдин уступил ее принцу. Принц, став королем на троне, перестал быть мужем на ложе. Ее молодость таяла год за годом, а тело, жаждущее ласки и сладостной боли, готовое вынашивать новых наследников, оставалось не у дел, истязая разум. И вот появился он, Фэтч. Столь похожий на Хлодвига, которого она когда-то обожала, и берущий ее так, как некогда брал ее молодой волк. И теперь она получила их обоих в одном лице как награду за годы тоски и томления, разочарований и обид. Или не награда это вовсе, но проклятие?
Подменный король вошел в покои принцессы совершенно беззвучно. Он какое-то время стоял у двери, наблюдая за Анриеттой, затем подошел к ней и мягко положил руки на ее плечи.
– Отчего ты столь печальна, моя королева? – нежно проговорил он.
– Как же мне не печалиться… – она едва не произнесла его настоящее имя, но вспомнила строгий наказ, – Хлодвиг. Моя Элисса исчезла, и я не знаю, что с ней. Жива ли? Мой муж выслал Леона. А теперь я потеряла и ее.
По щекам королевы потекли слезы.
– Ты можешь не сомневаться, что она жива. Если бы этот дикарь Вэйлорд хотел ее убить, он сделал бы это прямо здесь и избавил бы себя от обузы.
– Так это он? Неужели он?
Анриетта повернулась, полные слез глаза уставились на поддельного короля.
– В этом нет никаких сомнений, любовь моя. – Фэтч кивнул на дрек и веревку, что лежали у окна. – Он убил Рональда. Забросил в окно принцессы крюк и поднялся по веревке. Выкрал ее и бежал. Мы уже обнаружили, какой лазейкой он ушел через стену замка и где он шел по крепостному рву. Следов достаточно, чтобы сказать: это был мужчина, волочивший юную деву.
– О боги! – Анриетта уронила лицо в ладони. – Боги, зачем он это сделал? Для чего? Она всегда была так добра с ним!
– Можно ли удивляться вероломству дикаря? Волчья природа взяла свое. Неужто ты позабыла, как он, лишив невинности, отказался от тебя
