Девушки, сияя и толкаясь, выстроились в ряд.
Они взялись за руки и поклонились… и в этот миг на них рухнул ушат холодной воды! Струи бирюзовой жидкости извергались сверху, подобно Ниагарскому водопаду. Одни с визгом разбегались, другие так и застыли с выпученными глазами. Зал отозвался хохотом!
– Простите, простите! – тут же оказался рядом жук.
Он щелкнул лапами, и потоки низвергающейся воды тут же прекратились.
– Мы решили, что это будет удачной шуткой, которая снизит общий накал соревнования! Пусть наши девушки помнят, что в жизни есть не только праздник, а холодная вода остужает даже самые горячие головы! Вдобавок…
Подмигнул он аудитории:
– Мы в последний раз полюбовались на них в мокрых купальниках!
Зал отозвался рявкающим одобрением.
– Надеюсь, они на нас не в большой обиде! В конце концов, дорогие зрители, думаю, это небольшая плата за то, что их увидят и полюбят миллионы мужчин!
И все, как один, в амфитеатре поднялись, рукоплеща.
На этом конкурс и закончился…
Поклонники вопили, девушки краснели, и на арену колючим тропическим ливнем низвергался дождь из алых и белых роз!
Алине вручили большущую коробку в зеленую полоску, перевязанную золотистой ленточкой. Моя жена уставилась на нее, как вампир на невинную девицу с лебединой шейкой поздней ночью в глухом лесу Луизианы.
– Это все мне? – пролепетала, вцепившись в нее, она.
– Ваш миллион кредитов, получите, распишитесь, пожалуйста! – жук был сама предупредительность и обходительность и так смешно расшаркивался ножками, что развеселил даже меня.
– Ох, спасибо! – пролепетала Алина. – А сколько это в евро, не подскажете?
– Хмм… – задумчиво зашевелил усами жук, – думаю, около одного… Нет, совершенно точно – два! Да, два – и все тут!
– Два миллиона? – побледнела землянка.
– А? Кхм? – озадаченно воззрилось на нее говорящее насекомое. – Почему два миллиона? Обыкновенных два евро! 120 центов…
– Сто двадцать центов?… – в молчаливом остолбенении уставились мы друг на друга. За победу на галактическом конкурсе красоты?! И оно все того стоило – все эти похищения, превращения, зубастые соперницы и опасные препятствия?! Алина, кажется, впала в легкий ступор – чтобы вывести ее из него, пришлось потрясти.
– Сто двадцать центов, – жалобно пискнула она, глядя на меня.
– Ну, зато слава на весь мир, – шутливо отозвался я.
Отпускать ее я побаивался – кажется, моя единственная некрепко стояла на ногах.
Собственно, эта новость и меня слегка подкосила.
Не то чтобы мне нужны были миллионы – но вот Алина…
– Но сто двадцать центов?!
– Да, кажется, мы погорячились – зря не узнали курс у гнома-начальника, – признал я. – Теперь я, кажется, понимаю, почему он охотно вручил мне такую сумму и почему ее легко хватило на бронировку гостиницы и любые необходимые покупки.
– Но сто двадцать центов… – убито обвисла у меня на руках Алина.
Да уж, бедняга небось уже расставалась с купленной в мечтах виллой на берегу Карибского Моря!
Я шутливо шлепнул ее по заднице, надеясь приободрить.
– Ничего, отнесу тебя в гостиницу, номер для новобрачных, закажем клубники со сливками и большой шоколадный торт. А еще – целую кастрюльку с шампанским! В конце концов, у нас есть что праздновать! И настроение у тебя сразу поднимется, вот увидишь…
– Сто двадцать центов?! – заинтересованно приподнялась на моих руках Алина.
– Ага, как раз и сто двадцать центов пригодятся…
Да уж, кажется, мою возлюбленную слегка заклинило…
– Сто двадцать!!!
– Сто двадцать, сто двадцать, – нежно убаюкивал ее я. – Спи, мой сто двадцать, усни. Только вот тортик кусни… Я отнесу уж в кровать… нужно там крохе поспать…
Да уж, стихотворение так себе!
Но, знаете ли, я охотник за нечистью, а вовсе не какой-то там стихоплет! И вообще, это был экспромт…
– Сто двадцать центов, – ласково обняла она меня и, кажется, впрямь уснула. Да уж, события последних дней сказались на ней не самым лучшим
