– Кто-то очень похожий на тебя уже появлялся в городе. Кто настоящий, ты или тот?
– Думаю, с ненастоящим ты уже как-нибудь по-хитрому управился.
– С настоящим тоже управлюсь. Тебе, похоже, что-то понадобилось от меня?
Лауниц помедлил с ответом, посмотрел вверх – вслед за ним машинально поднял голову и Берковски. Мертвенное небо, серая пелена. Полная изоляция Зоны от внешнего мира.
– Отдай крысака, это мой зверь.
– Ага, значит, это твой единственный друг. А что ты дашь мне взамен друга?
– Зигмунт, у тебя чисто корпоративное понимание взаимности. Ты забыл, что оставил меня в Зоне, а теперь еще хочешь что-то получить «взамен». Поэтому совсем наоборот – это с тебя причитается.
– Не кипятись. Я исполняю приказы. Был один, теперь другой. Босс хочет узнать, почему Зона выбрала тебя и почему ты при этом остался жив. Похоже, ты стал матрицей для ее игр.
– И как выяснить? Путем расчленения?
– К сожалению, пока такая задача не стоит. Я должен поставить тебе новый нейроинтерфейс.
– Поставить нейроинтерфейс? Значит, и на чаек с конфетами пригласишь? Нет, парни, это вы заигрались вместе со своим боссом, который, похоже, решил стать всемогущим. «Кажется, я становлюсь богом» в исполнении Роджера Дюмона, плюс еще дюжина корпоративных господ составляет ему компанию в роли сыновей Зевса.
Видеодатчик показывает, что поимка гостя пока не гарантирована. Эх, если бы Лауниц подошел бы еще на несколько шагов поближе.
– И как, зайдешь в гости? Поговорим о греческих мифах.
– Ты не похож на их знатока. У вас с сэром Роджером что-то выросло под «смерть-лампой»? А ведь она – это не торшер, а особое солнце, под светом которой уже появилась одна сомнительная тварь, которая зачищает Зону от всего ненужного. Я для вас бесполезен. Нужные кнопки и так уже в ваших руках. Для этой твари мусор – все, что неэффективно использует энергию времени. Так что дружно кайтесь и начинайте с понедельника новую жизнь. Кстати, «лампу» надо вернуть обратно в любом случае. А теперь отдай зверя.
– Не торопись. Нам есть что обсудить. И еда, и вода-то тебе нужны, правда? Вон какой грязный стоишь, глаза совсем голодные. Просто поговорим, а я тебе саморазогревающиеся сосиски подарю, сладости и две канистры воды. Судьбу крысака тоже обсудим.
– А у тебя глаза больно хитрые и ус отклеился, Зигмунт. Зверя мне жалко, жрать тоже охота, но ты явился в Зону не для бесед и не для того, чтобы кормить меня печеньем. Так что до встречи в лучшем из миров. Стрелять не советую. – Лауниц отступил на шаг назад и показал банку с пирогелем. – Вдруг успею швырнуть.
– Алекс, – послышался голос Веры. – Я тогда не могла не уйти, иначе они обещали сразу застрелить тебя.
Она встала на край обрыва, тонкая и даже хрупкая; невесть откуда взявшийся ветерок стал эффектно трепать ее локоны.
– И как, Вера, сотрудничество с «Монлабс»? Хоть платят-то хорошо? Но почему ты даже не намекнула? Я ведь понятливый.
– Я ничего не могла поделать – они принудили меня. Я знала, что они расправились с Сергеем, и не хотела, чтоб они точно так же поступили с тобой. Я полюбила тебя, Алекс.
Лауниц, скорее всего, машинально, сделал несколько шагов навстречу.
При помощи радиоконнектора в среднее ухо Берковски проник голос Ленарта: «Объект подошел на достаточное расстояние. Если приказ не отменен, я действую».
Через несколько мгновений где-то над головой Лауница раскрылась, как расколотый орех, сорокамиллиметровая граната и брызнула быстро густеющими струями – точно по адресу. В мгновение ока Лауниц был спеленат самозатягивающейся сеткой из нитеботов.
Берковски, спустившись в карьер, подошел к слегка подрагивающему кокону и пнул его носком ботинка. Оглянулся на Веру и Ленарта.
– Никакой не пирогель, просто ободранная консервная банка. Тупой-тупой, а хитрить научился. Или всегда умел, но скрывал. Что-то в этом перце не так. А «что» – я непременно разберусь.
Полузадушенный голос из кокона, хоть слабо, но пожелал Берковски отправиться нахер.
Крупная капля воды, свалившаяся из низкого фиолетового облака, потом другая и третья, распугали самца и самку ос, готовых к спариванию. Прежде чем улететь, они повернули фасеточные глаза к странному огромному существу на четырех конечностях, которого совсем недавно еще здесь не было. Теперь его образ фиксировался их фасетками, суммировался и записывался в их простую, но надежную память.
А внутри «существа» тем временем кипела работа.
– Загружен драйвер нейроконнектора, активизирован пул соединений, мост объектного преобразования функционирует нормально, получены ответы от неокортекса и таламуса, ответы дешифрованы, соединения стабильны…
Слушая сообщения кибероболочки исследовательского модуля, Берковски смотрел на тело Лауница, лежащее в капсуле, и думал, что если бы не Вера и
