Труп подмигнул ему, и Павел зашелся в хриплом крике.
Когда разбухшее от душного жара солнце поднялось в зенит, на палубу, потягиваясь, вышла Веста. Почесав под мышкой, она окинула бескрайнюю гладь океана ничего не выражающим взором. Ее лицо было ровным и неподвижно-спокойным, как чистый лист бумаги. На виске чернела корочка засохшей крови.
— Сегодня будет жарко, — обронила она, повернувшись к «нотам». Шагнув ближе, Веста прищурилась, пытаясь разглядеть за мутным стеклом своего мужа:
— Ты всегда был поросенком, Павлик. Посмотри, какую грязь развел.
Павел открыл глаза и, вздрогнув, начал что-то торопливо говорить.
Веста прижала ладони к ушам, качнув головой:
— Я тебя не слышу. Говори в дырочки, Павлик. Они над тобой.
Несколько секунд он тупо смотрел на супругу, после чего с огромным трудом запрокинул голову, вплотную уткнувшись лицом в крышку.
— Да, вот так. Вот теперь я тебя слушаю, — сказала Веста, ободряюще улыбнувшись.
— Прости… меня…
— Я тебя давно простила, — последовал ответ. — А даже если и не простила бы — что это меняет? Ты теперь мне не принадлежишь. Можешь считать это разводом.
— Пожалуйста… — заскулил Павел. — Я… я все сделаю. Все… что захочешь, Веста…
— У меня все есть. Крыша над головой и прекрасная работа. У меня есть записи моего Сережи. А еще у меня есть воспоминания о нем, о моем любимом брате, — произнесла женщина. — Что мне еще надо? Когда-то у меня был муж, но это была так давно…
Из воспаленных глаз Павла заструились слезы.
— Убери… убери этого мертвого, — попросил он. — Я не могу на него смотреть! Он… на самом деле не умер! Я видел! Он рассматривал меня!!
Веста перевела озадаченный взгляд на колбу с трупом.
— Пожалуй, у тебя начались галлюцинации, — предположила она, потерев двойной подбородок. — Это бывает. Особенно когда происходит насыщение ноты. Обычно на рождение нового звука требуется двое суток — как раз столько в состоянии протянуть организм среднестатистического человека. Правда, бывали и исключения. Наш рекорд с Сергеем — восемьдесят три часа и двенадцать минут! Представляешь, почти четверо суток! Это был один молодой и крепкий спортсмен. Без воды, со сломанной спиной, раздробленными, искрошенными коленками и руками! Он уже дал сок — дно ноты было заполнено его естественными выделениями. Представляешь, чем ему приходилось дышать? Поэтому я не случайно предложила тебе облегчиться… А как этот парень сквернословил! До самого насыщения ноты он грубил и угрожал нам с Сережей. Даже когда у него пропал голос, он шевелил своими потрескавшимися губами какие-то грязные ругательства. А ты? Не прошло и пары часов, как ты уже начал канючить. Не будь слабаком.
Павел тихо плакал.
Веста осторожно постучала костяшками пальцев по поверхности громадной капсулы.
— Интересно, каким будет звук завтра вечером? — задумчиво проговорила она. — Надеюсь, к тому времени все будет готово. Вряд ли ты протянешь дольше.
Вздохнув, Веста добавила:
— Когда Сергей был жив, он неоднократно говорил о том, что нам следовало бы вернуть ноты домой, в Россию. Здесь, конечно, своя уникальная и замечательная атмосфера. Неповторимый, потрясающий антураж. Полная идиллия. Но как говорится, у себя в доме и стены помогают, и кормить ноты все- таки удобнее на родине. Удобнее и безопаснее. Видишь ли, здесь, вдали от дома, существуют определенные риски. Ты не представляешь, каких трудов стоило завлечь сюда кого-либо! — воскликнула Веста. — И при этом оставаться вне подозрении полиции!
— Я не чувствую своего тела, — хрипло выдавил Павел. — Я подыхаю, Веста.
— Сожалею, — без тени сочувствия ответила она. — Могу себе представить, что ты сейчас думаешь. Чтобы хоть немного отвлечься от боли, постарайся думать о другом. Подумай о тех женщинах, которых ты обманул, а потом убил. Неважно, кто оборвал их жизни — ты или твой приятель Багор, в этом все равно виноват ты. Я уверена, что их страдания были куда более мучительные, чем твои.
Неожиданно Веста села прямо на палубу, раздвинув в стороны свои мясистые ноги. «Нота» с запечатанным внутрь телом Павла тихонько покачивалось прямо перед ее круглым непроницаемым лицом.
— Знаешь… Мне сейчас снились дети, — тихо промолвила она. — Я еще не рассказывала тебе? Извини, мысли кувырком, словно в чехарду играют… Я просто была очень взволнована, ведь хотелось так много тебе рассказать. Так вот… Я помню эти события, как будто они произошли вчера вечером. Неподалеку от нашего района проходила скоростная трасса. Мы возвращались поздно вечером домой, и прямо на наших глазах произошла жуткая авария. Лобовое столкновение, на огромной скорости, грузовик и легковушка. Вероятно, водитель грузовика уснул. Он и умер, скорее всего, во сне. С другой стороны — старенькая иномарка с семьей. Отец был не пристегнут, и от удара его вышвырнуло наружу через лобовое стекло. Он разорвал себе живот, и его
