что, вероятно, и вовсе не существует? Тем более ты даже не придумал название для этой восьмой ноты!
Толстая, неряшливая женщина сидела на дрейфующей яхте, которую продолжало нести течением все дальше и дальше в открытый океан. Ее рыхлое тело было покрыто многочисленными ранами, но едва ли это ее беспокоило. Она безмятежно болтала ногами, как ребенок, и о чем-то увлеченно разговаривала сама с собой, а солнце взбиралось все выше и выше по небосводу.
В бескрайнем океана зарождался новый день.
Где-то на просторах Тихого океана
7 февраля 2017 года, 00:39
Он подскочил на диване, хватая ртом душный воздух. Лоб покрыт горячей испариной, сердце выстукивало отчаянную дробь.
«Твою мать».
— Ты что? — пробубнила Веста, сонно чмокнув губами.
— Все нормально, — хрипло ответил Павел. — Жарко очень. Я выйду наружу, подышу.
— Я люблю тебя, — зевнула Веста, переворачиваясь на другой бок.
Павел натянул шорты и встал с дивана, пытаясь унять прерывистое дыхание. Глаза задержались на журнальном столике, на котором лежал его телефон.
Схватив мобильник, мужчина бесшумно выскользнул из каюты.
Подойдя к носовой части, Павел целую минуту смотрел на спящий океан. Выглянувшая из-за рваных туч бледно-желтая луна тут же проложила на морской глади серебристую дорожку.
Мужчина ожесточенно потер глаза.
Нет, ему не показалось. Яхта действительно была пришвартована к здоровенному бую.
— Ну и сон, черт подери, — вырвалось у него.
Павел включил телефон, с нетерпением ожидая, когда тот выполнит все загрузки. В отличие от сна, с
Он подготовился.
Нудно потекли протяжные гудки. Наконец в трубке что-то зашуршало, после чего раздался знакомый бас:
— Привет, жених.
— Наконец-то, — выдохнул Павел. — Багор, я…
— Какого хрена вы делаете? — злобно спросили на том конце провода. — Я торчу тут уже почти сутки, придурок! Когда вы вернетесь?
Павел почувствовал, словно из трубки повеяло смертью.
«Дзинь-дилинь» — хихикнул внутренний голос. «Обернись, Павлик, и ты увидишь чудо… Восемь нот, они болтаются, как висельники в петлях! И в одном из горшков спустя сутки будешь сидеть ты! С переломанными ручками и ножками. Ха-ха-ха!»
— Че ты молчишь? Вы где? — продолжал бушевать Багор.
— Послушай, акция отменяется, — выдавил Павел. Безумное до жути сновидение со всеми мельчайшими подробностями все еще колыхалось перед глазами. — Не сейчас. Я с тобой свяжусь, Багор.
— Ты что, охренел? — изумился тот. — Ты знаешь, как это называется? Какого рожна ты заднюю включаешь, парень?! Зачем ты меня вытащил из Даббо, кретин?!
— Я с тобой свяжусь, — с деревянным видом повторил Павел.
Из каюты донесся какой-то шорох, и он торопливо выключил телефон, прислушиваясь. Облегченно вздохнул, убедившись, что все стихло.
«Восьмая нота… Трупы в стеклянных колбах»
Эта мысль неотступно сверлила его мозг, и Павел не выдержал. Крадучись, словно вор, он направился к кормовой части. Присел на короточки, и, оглянувшись, принялся торопливо ощупывать палубу.
«Что ты ищешь, дурачок?» — полюбопытствовал все тот же голос. «Неужели ты и правда думаешь, что Веста сажает людей в горшки?! Перезвони Багру и договоритесь о встрече в Хантли. У него для твоей толстозадой женушки сюрприз… Закончи это дерьмо как можно быстрее!»
— Тут ничего нет, — шепотом произнес Павел. Ровно через секунду его пальцы неожиданно наткнулись на странную пластинку, првинченную к палубе и он вздрогнул.
«Заглушка, — сверкнуло в мозгу. — Заглушка, под которой может быть отверстие для стойки… А на эту стойку можно вешать разные вещи…»
Мысленно приказывая себе успокоиться, Павел переполз на другую сторону палубы. И когда он обнаружил точно такую же пластину, симметрично расположенную от первой, ему стало дурно.
