он совсем забыл про рану на ноге, нанесенную Айсом! Лучше бы он убил его!
«Домой», — вновь услышал он тихий голос жены, едва различимый, как дуновение ветерка.
Исви взглянул на Айса — тот все так же полулежал на палубе, подперев голову рукой, с мечтательным выражением уставившись в небо.
(Домой.)
—
Покрытая царапинами рука машинально легла на пульт управления. Он прикрыл глаза, и воображение моментально нарисовало образ Ордо, его преданной и верной супруги. Она держала его за руку и смотрела ему прямо в глаза.
Тем временем Эд предпринял еще одну попытку разговорить Сему. Последний, в отличие от всех, был единственным, кто не стал раздеваться, когда их подняли на борт, и напрасно Эд уговаривал его снять одежду, наглядно показывая на собственном примере. Сема уперся как баран, испуганно тряся головой, будто над ним собирались совершить групповое изнасилование. Поэтому его шмотки и обувь сохли прямо на нем.
— Где твой дом? — медленно, по слогам произнес Эд, усевшись перед слабоумным.
Сема чуть наклонил голову и, счастливо улыбаясь, стал выжидательно смотреть на него, как если бы Эд был телевизором и с минуты на минуту начнется какой-то захватывающий мультфильм.
Эд повторил вопрос. Улыбка Семы стала шире, а из уголка рта показалась слюна. Вячеслав хохотнул. Эд терпеливо вздохнул и спросил в третий раз. Сема пустил пузырь изо рта, затем наклонил голову в другую сторону и вдруг громко пукнул.
— М-да. Охренительный у вас диалог получается, — заметила Катрин, не без интереса следившая за потугами Эда.
— И главное, содержательный, — посмеиваясь, добавил Вячеслав. — Наверное, он ответил Эду: «Добрый день, месье, я из Парижа».
— Замолчите, — не меняя размеренно-ласкового тона, приказал Эд.
— Эд, узнай у него, не он ли слал мне фотки, — продолжал веселиться Вячеслав. — Если он рыгнет — значит, нет, ну а если нассыт в штаны — тогда это он. И мне придется его убить, хе-хе.
— Откуда ты? — после некоторой паузы снова поинтересовался Эд.
— Ма-ма. Ма-ма, — вдруг отчетливо сказал Сема. — Те-лять. Ма-ма те-лять Се-ма.
На его глазах выступили слезы.
— Ты потерял маму? — спросил Эд. — Ну же?
— Се-ма ле-тить. Ле-тить. Е-хать сю-да, — с неимоверным трудом выговорил Сема.
— Так. Ты ехал сюда лечиться? Правильно?
Сема энергично закивал головой.
— Е-хать Се-ма. Ма-ма Се-ма. Се-ма те-лять. Се-ма гулять. Каля-бля пать.
— Еще раз, — наморщил лоб Эд.
— Пать, — пояснил Сема и, приложив к щеке сложенные ладони, закрыл глаза и изобразил храп. Катрин невольно улыбнулась.
— Ты потерялся, а потом уснул?
— Пать. Каля-бля.
— Ты уснул на корабле? Том самом, Папаши Дриппи? — догадался Эд.
Сема широко улыбнулся. Его чистый, абсолютно ничего не выражающий взгляд с детской непосредственностью блуждал по палубе.
— Как же тебя занесло туда? — с изумлением спросил Эд — он все никак не мог взять в толк, каким образом этот бедняга очутился в трюме катера Папаши Дриппи.
— Ма-ква, — с гордостью сказал Сема и вытащил из ноздри засохшую козявку. Внимательно исследовав ее, он стал бережно засовывать ее в ухо.
— Эй, не надо! — Эд, поморщившись, ловким движением пальцев выхватил Семино «сокровище» и щелчком ногтя отправил ее за плечо. Сема скривил губы, словно собирался заплакать, но тут же улыбнулся.
— Значит, ты из Москвы, — уточнил Эд, вытирая об шорты пальцы.
Сема хитро прищурился, и вдруг лицо его побагровело, и он надул щеки.
— Это еще что? — озадаченно спросил Вячеслав. — Готовится перднуть погромче? Наверное, он собирается сделать важное официальное заявление.
Вячеслав отчасти оказался прав. Сема, приподнявшись, с шумом выпустил воздух и пукнул. Буквально через минуту в воздухе поплыл резкий запах, характерный для экскрементов. Валик покрутил носом и, покраснев, отошел в сторону.
— Заткните жопу этой вонючке, — возмущенно сказал Вячеслав. — Фу, да он обделался!
Катрин легко вскочила на ноги и растерянно смотрела на Сему, который улыбался как ни в чем не бывало.
