начинаю тебя к ней тоже ревновать.
– Ну и славно. – Я поднялся со стула. – Вот что напоследок еще хотел сказать. Вика, ты же понимаешь, что в редакции больше не должно быть никакой ругани? И это мое обязательное условие.
– Мог бы и не говорить. – Вика встала и соблазнительно потянулась, привстав на носочки. – Хотя и ты хорош – нечего повод давать для мыслей всяких. А то ишь ты, «Лена».
– Принимается, – кивнул я.
– И вот еще – завтра у нас театр. Ты не забыл? – Вика впилась в меня взглядом контрразведчика.
– Как можно, светлая королева. – Я отвесил полупоклон.
– «Светлая королева»? – Вика усмехнулась. – Мама права, если тебя немного пообтесать, то в результате может получиться довольно приличный человек.
– У тебя остроумная мама. – Я немного удивился, но как-то сразу правду про ее мать говорить не хотелось, хотя с ее стороны делать такие выводы о незнакомом человеке как-то не слишком прилично.
– Почему у меня? – Вика сделала круглые глаза. – Это твоя мама мне сказала.
«Для одного дня все-таки, пожалуй, хватит веселья», – решил я и, поставив чашку в раковину, отправился спать, на ходу устанавливая будильник в коммуникаторе.
В раннем пробуждении, особенно после того, как поздно лег спать, есть определенная прелесть. Есть это офигенное чувство, что вроде только что глаза закрыл – опа, а уже вставать. После такого пробуждения ты ощущаешь себя Буратино – глазами хлопаешь, двигаешься рывками, в голове ветер свистит, виски деревянные и мысли коротенькие-коротенькие.
Я слез с дивана, стараясь не разбудить что-то пробормотавшую Вику, сунул голову под холодную воду, что окончательно сбило с меня остатки сна, еще немного покрутился по квартире и полез в капсулу – это здесь за окном мгла египетская, а в Файролле светать уже, поди, начинает, как бы не проморгать родную эскадру.
С рассветом я угадал – в воздухе пахло утренней свежестью, где-то у горизонта начала светлеть полоска неба, отбрасывая блики на водную гладь. Темнота, которая меня убедила покинуть игру, уже ушла, уступив место предутренним сумеркам.
– Коша р-р-рядом. – На плечо рухнула уже привычная для меня тяжесть.
– Слушай, Коша, – вздрогнул я от неожиданности, – ты чего ко мне привязался, а?
– Коша др-р-руг, – сообщил мне попугай и разразился каким-то треском, громко щелкая клювом.
– А вот скажи мне, друг, – я повернул голову к забавной птице, – корабль тут не проплывал, пока меня не было?
– Галеон идет в Кар-р-ртахену, – прокудахтала птица. – Р-р-руины, р-р-руины.
Я понял, что мои предположения по поводу некоторой разумности Коша оказались не слишком верными, и махнул на него рукой.
Горизонт совсем просветлел, после порозовел, и вот уже солнечная дорожка появилась на волнах – исключительно красивое зрелище, неимоверно радующее глаз.
Коша снялся с моего плеча и упорхнул куда-то вверх, на пальму, где радостно застрекотал.
– Ты там чего? – спросил я у него.
– Зеррнышко перцу, – раздалось с высоты, и там что-то затрещало. – Поворот овер-р-рштаг.
Судя по всему, разговорчивый птиц явно решил позавтракать, любуясь окружающим пейзажем.
Вскарабкавшись на камень, я вгляделся в ту сторону, где была Майлага. Берега отсюда толком было не разглядеть. Темная линия, покрытая утренней дымкой, – вот и все, что я увидел. Впрочем, если оттуда пойдут корабли, это я замечу задолго до того момента, как они приблизятся к Гвидо, и даже, скорее всего, смогу понять, свои это идут или чужие.
Еще немного поразмыслив, я стянул сапоги и скинул колет, убрав их в сумку, – как показал опыт, они усложняют процесс плавания. Шляпу я снимать не стал – ну ее на фиг, себе дороже как бы не вышло. Потеряешь, грешным делом, или еще чего. Пусть лучше на башке будет, так надежней.
Оглядевшись, я нашел среди камней весьма удобное местечко, которое мне позволяло видеть берег далекой Майлаги, оставаясь при этом не слишком заметным с воды (ну, по крайней мере, мне показалось, что дело обстоит именно так).
Время шло, солнце поднималось все выше и начинало пригревать, я лежал среди камней и размышлял о жизни. Наверное, впервые за очень долгое время у меня была возможность просто подумать, вообще никуда не спеша и даже не двигаясь. К тому же все равно делать больше было нечего. Я перерыл все вещи в сумке, покопался в квестах, сделал ревизию своих деяний, прикинув, что я смогу закрыть, а что – вряд ли, раскидал пять баллов характеристик – в общем, сделал все, что только можно придумать. Это заняло какое-то время, но не решило проблему – что делать дальше?
После я стал анализировать события последних дней, произошедшие не в игре, прогоняя через себя как через фильтр слова и поступки окружающих меня людей, и совсем скоро наткнулся на несколько вопросов, на которые с ходу не нашел ответы. Например, откуда Шелестова знала, что Вика не
