грядущем противостоянии.
Почитав обо всех этих делах, я почувствовал некоторую нежность по отношению к Архипелагу – тут хоть спокойно, несмотря на все эти странности, непонятности и вредную Дэйзи.
Читая форум, я порядком увлекся и даже не услышал, что проснулась Вика, поэтому вздрогнул, услышав ее голос:
– Киф, тебя надо поместить в зоопарк:
Обернувшись, я увидел заспанную девушку, которая трогательно терла кулачком глаз, стоя завернутой в одеяло.
– С чего это? – удивился я. – И опять же – в какой вольер? Сразу предупреждаю, что для площадки молодняка я уже стар.
– Какая площадка молодняка? – Вика зевнула, прикрыв рот ладошкой. – В павильон «Ночная жизнь животных». Они там тоже днем дрыхнут, а по ночам шныряют в поисках приключений.
Я почесал затылок и кивнул, соглашаясь с ней.
– Вот собьешь ритм сна с этими своими играми, будешь маяться невыспавшимся, – попугала она меня напоследок и пошлепала к туалету.
Слова оказались пророческими, поскольку часам к пяти, когда пришло время собираться в театр, меня неудержимо потянуло в сон. Вика весьма ехидно поглядывала на меня, когда завязывала мой галстук (так я и не сподобился научиться этому искусству, уж и сам себя по бумажке учил, и куча людей мне мастер-класс давала – а все впустую, фигня какая-то выходит, а не узел) и приговаривала:
– Никак баиньки желаешь? А вот нельзя, ехать пора.
– Ничего подобного, – зевая, ответил ей я. – Погода меняется, не иначе как к морозам дело идет. Я с годами метеозависимым становлюсь.
– А, так дело в этом, – скорчила Вика смешную рожицу. – Тогда понятно.
Выглядела моя спутница великолепно – платье, не скрывавшее ровно столько красивого тела, чтобы любой половозрелый мужчина непременно засмотрелся, но при этом и не позволявшее слишком много увидеть, макияж в меру, но все очень к месту, ну и все остальные мелочи, которые делают просто женщину красивой женщиной. Я испытал то приятное чувство, которое так греет душу мужчины, заставляя горделиво смотреть на окружающих, как бы говоря:
– Да, это мое, и да, я с ней сплю! Удавитесь от зависти!
Ну, не сказать, чтобы в фойе перед спектаклем у Вики было прямо первое место, но свое тщеславие я потешил вволю, что уж скрывать.
Спектакль меня не удивил – ничего нового в Вильяма Шекспира привнести не удалось, что, впрочем, тоже неплохо. Довелось мне лет пять назад побывать на новаторской постановке «Как вам это полюбится» в одном театре, так я даже Ильфа и Петрова вспомнил, когда по проходу между рядами побежали слуги герцога, трубя в рог. Жуткое зрелище…
Тут же все было мило и привычно, актеры играли отменно, Катарина после изощренных забав Петруччо поняла, что к чему, все переженились, и все закончилось хорошо.
– А мне понравилось, – сообщила мне Вика в машине, которую я поймал у театра (на своей я не поехал, поскольку пойти в подобное заведение и не употребить в буфете соточку коньяку под бутербродик с икрой – это преступление против мужской сути). – Вот ведь как интересно выходит, Шекспир писал столько веков назад, а ничего и не изменилось. В человеческих отношениях, я имею в виду.
– Так и люди изменились мало, – сказал я. – Поскреби любого из нас – тот же человек, что и тысячу лет назад, только одежда другая да методы истребления себе подобных более совершенные. Природа же человеческая не меняется по своей сути.
– Квартирный вопрос только нас испортил очень, – хихикнула Вика, беря меня под руку и кладя голову мне на плечо.
– С этим я вовсе спорить не буду, – согласился с ней я.
Выйдя из машины, я с удовольствием вдохнул морозный воздух, пахнущий скорым снегопадом, – угадал я, похоже, с изменениями погоды, к ночи порядком похолодало, и подал руку Вике.
– Мне те парни не нравятся, – шепнула мне она, кивнув подбородком в сторону подъезда.
Я бросил быстрый взгляд в указанном направлении. И впрямь у дверей стояли четыре темные фигуры, причем достаточно массивные.
«Никак братец Эльки оклемался и мстить решил?» – подумал я, с некоторой грустью проводив машину, мигнувшую на прощанье фарами.
– Может, ну его, не пойдем домой? – пробормотала Вика.
Я хотел ей сказать, что идея, конечно, продуктивная, но идти ночевать на вокзал я тоже не хочу, с другими же вариантами туго, но не успел.
– Никифоров? – раздалось от подъезда. – Харитон?
Плохо дело, как это ни грустно, угадала моя девочка, по мою душу пришли здоровячки, но это не братец моей бывшей пассии, это кто-то другой. И, главное, ведь лоси какие, мне с такими махаться – как заднеприводному в День десантника в парке Горького «Голубую луну» петь. Шансы уцелеть даже не нулевые, они в минус уходят. Ну, стало быть, теперь у меня только одно важное дело осталось, до того момента, как меня месить начнут.
– Когда меня бить станут, сразу беги отсюда быстро-быстро и без криков: «Помогите», – заметив, что фигуры двинулись к нам, шепнул я Вике, задвигая ее себе за спину. – Просто беги – и все.
– Я… – пискнула Вика.
