готовит нам какую-то гадость.
«Вами открыто деяние «Знаковые места Архипелага». Для его получения вам необходимо увидеть все 6 мест Архипелага, которые пользуются особым почитанием у корсаров (одно увидено). Награды: титул «Любознательный корсар»; + 2 единицы к интеллекту; старая, потрепанная и просоленная карта Архипелага в рамке в вашу комнату в гостинице (при наличии таковой). Подробные комментарии можно посмотреть в окне характеристик в разделе «Деяния».
Стало быть, не пользуется особым почитанием порт в том городе, откуда мы отплыли. Странно, а народу там было много.
Дэйзи дошла до башни, поморщилась от запаха гари и подергала дверь, которая оказалась заперта.
– Фурро, открывай, – бахнула она по ней кулаком. – Я по делу, не просто так.
– Не открою, – раздалось сверху. – Не верю я больше вам, коршарам, шволочи вы все!
– В принципе правильно, – не стала спорить с пьяным магом Дэйзи. – Но я-то тут при чем? Я тебе сроду зла не делала, и папаша мой тоже.
– Все вы одинаковые! – В голосе сверху появилось сомнение. – Эти тоже… Вон што уштроили! Гномов моих побили, башню ижуродовали… Жуб вот я иж-жа них выбил об штенку!
– Эти – кто? – немедленно спросила Дэйзи. – Кто это был?
– Кто-кто. – Голос помолчал, а потом сказал, будто плюнул: – Бамболейра, штоб ему Одноногий швой костыль в жадницу засунул!
– Вот тебе и здрасьте! – присвистнул Харрис. – Однако разошелся он. Народ не поймет.
– Открывай, Фурро, – посерьезнела Дэйзи. – Не до шуток больше, у нас с тобой, похоже, один враг на двоих!
Дверь, ведущая в башню, на секунду засветилась, и на ней проступили какие-то символы (вроде как полумесяц, звезды и неразборчивая надпись, из которой я ничего не понял). Затем дверь скрипнула и открылась.
– Харрис, Красавчик – вы со мной. Остальные ждут здесь, – приказала Дэйзи и шагнула в дверной проем.
– Это вот зачем же такие лестницы делают – крутые и узкие, – сопел у меня за спиной Харрис, пока мы карабкались вверх. – Ужас просто какой-то, а не лестницы.
– Маги – они такие, маги, – пропыхтел я. – У них все не как у людей!
– Да штоб вам, людям, пусто было, – раздалось сверху. – Один навоз от вас, суета и непорядок. Тьфу!
Плевался маг куда прицельней, чем пулял фаерболы, попал он прямиком на голову Харриса.
– Ах ты старый скат! – заревел гигант. – Да я тебя!
– Цыц! – приказала Дэйзи. – Сам виноват!
Под злорадное хихиканье сверху мы продолжали карабкаться по лестнице, пока наконец за одним из пролетов не обнаружили круглое помещение с потрясающим видом на морскую гладь. Посреди овальной комнаты стоял совсем невысокий и на редкость тщедушный старичок в когда-то белой (а теперь серой, и как по мне – так от грязи) хламиде, забавном колпаке с какими-то каббалистическими знаками и в туфлях с загнутыми носками. На маленьком морщинистом личике у него застыла злорадная улыбка, когда-то ухоженная, а сейчас всклокоченная борода была настолько длинная, что ее конец тащился за старичком по полу.
– Ты, ждоровяк, как там тебя? Харрис? Так вот, Харрис, ты сражу иди вниз, фигурально выражаясь – в сад. Ты мне тут весь вождух выдышешь, у тебя объем легких больно большой.
Старичок сложил руки на груди, выставил вперед нижнюю челюсть и попытался принять грозную позу. Получиться у него это получилось, но его тут же качнуло в сторону, и он, ударившись об стену, сполз на пол. Сдается мне, что маг и впрямь был вдрабадан пьян.
– Что-о-о! – окончательно осатанел Харрис. – Да он просто…
– Уходи, – холодно сказала ему Дэйзи. – Давай-давай, не видишь, мудрый Фурро не в духе.
– Да! – заносчиво сказал маг, неуклюже поднимаясь с пола. – Я ужасно не в духе!
Я стоял тихо как мышка и даже не дышал: а ну как старый пьянчуга и меня вниз пошлет – и что мне тогда делать?
Харрис отправился в обратный путь, ворча под нос настолько черные и подсердечные ругательства, что даже ступеньки, по-моему, боялись скрипеть под его ногами.
– Вот так-то! – гордо сказал маг и окинул нас взглядом. – А то ишь ты какой! У, ждоровила!
Фурро погрозил сухоньким кулачком вслед Харрису и подошел к нам.
– А, малышка Дэйжи, – вгляделся он в личико моего капитана. – Ты порядком подрошла за эти годы, помню, раньше ты была такой маленькой, шустрой и все норовила у меня что-нибудь штянуть со штола.
