Там, где мы служили

Терпеливо несем эту кару!
Вот вчера варили топор мы,
А сегодня сварим гитару!

Тяжело по холмам пробираться,
А голодными — бесполезно.
Мы пытались поужинать рацией,
Но она оказалась железной…

А недавно на огонечек
Заглянул к нам туземный товарищ.
Разложив небольшой костерочек,
Славный суп из него мы сварим.

На бедро одной девочки, Нади,
Я давно гляжу с вожделеньем…
Но бифштекс из нее наладить —
Уронить престиж поколенья!

Мы мужчины! Не потому ли
Так упрямо идем к своей цели?
Правда, двое на днях утонули,
Ну а третьего, толстого, — съели…

— Спой «Парус»! — крикнули из толпы.

— «Парус», Андрэ!

— Анджей, давай «Парус»!

— Эндрю, спой «Парус»!

Кричали со всех сторон. Андрей, шагнув вперед, поднял руку. Другие инструменты — а ребята-музыканты все это время что-то наигрывали — умолкли. Андрей шире расставил ноги, повесил гитару поперек груди, как автомат на марше. Лицо русского стало замкнутым, словно он ушел куда-то от сцены, от ребят вокруг… Стало очень тихо, и шум из других мест не слышался, точнее, не воспринимался. Андрей вновь поднял руку — теперь над гитарными струнами — медленным, странным жестом. Джек замер в почти суеверном ощущении чего-то… чего?!

Грохнули струны, а Джеку почудилось, что дробно и однообразно ударил барабан: «Там-дам, га-дам, та-дам, та-дам!» Голос Андрея полоснул, как размашистый удар клинка:

А у дельфина вспорото брюхо винтом!
Выстрела в спину не ожидает никто!
На батарее нету снарядов уже!
Надо быстрее на вираже!

Но парус!
Порвали парус!