Кот вжался боком в бортик, выставив перед собой нож. Он ожидал, что сейчас сверху кинутся эти фанатики – чтобы добить их, превратить в рубленое мясо. Но ничего такого не произошло.
Вместо этого вагонетка вздрогнула и остановилась, уткнувшись в тупик. На несколько секунд воцарилась тишина. Кот не мог понять, отчего эти подонки оставили их в покое, когда вдруг понял: они находятся прямо посреди аномалии. То ли сейчас действовали какие-то малопонятные табу, то ли сектанты решили поменять тактику – в любом случае, эти секунды надо использовать.
Резкими движениями сталкер вспорол плотную липкую ленту, сковавшую Акима, и сорвал с его рта отрезки скотча. Аким снова застонал, попытался что-то сказать онемевшими губами – и не смог.
Зато снаружи долетел голос Брахмана, спокойный, даже насмешливый:
– Как тебе там, удобно? Не тесновато вдвоем?
Кот не ответил. Он лежал, уставившись в серый бетонный свод, и ощущал, как сводит руку, сжимающую рукоять ножа. Рукоятка была шершавая, в руке лежала удобно. Перед глазами вдруг мелькнула картинка: вот он стоит, склонившись над рельсами, и эта рука четким движением, по полукругу перерубает податливую плоть. Сперва тонким фонтанчиком, затем густыми толчками кровь устремляется вниз – в черную пропасть аномалии…
Задохнувшись от нахлынувшего ужаса, Кот силой прогнал наваждение. Что это такое было?!
– Ты не находишь, как символично все вышло? – продолжал Брахман.
– О чем ты? – отозвался, наконец, Кот.
Он перевалился на другую сторону, чтобы не давить своим весом на ослабевшего пленника. Аким вяло освобождался от кусков скотча: у него онемели руки и ноги.
– Ну как же: ты – посреди жертвенника, с жертвой и жертвенным ножом. И заметь – ты сам сделал этот выбор. Остался последний шаг: излить кровь жертвы. Видишь, как получилось: даже здесь Зона оказалась умнее нас с тобой, предоставив это тебе. Ну так сделай лучшее, что можешь, для своего друга, – сам лиши его жизни.
Сталкер поймал, наконец, взгляд Акима, скрючившегося напротив в тесном пространстве вагонетки. В этом взгляде вновь появилась осмысленность – парень стал приходить в себя. Он потирал затекшие запястья, глядел с пониманием, и в его взгляде не было и капли страха. Он просто наблюдал за развитием событий. Кот всегда поражался этой его манере: что бы ни происходило – не паниковать, не метаться, а просто наблюдать. Может, Брахман прав и Аким действительно – не совсем человек?
Только пусть этот убийца идет к дьяволу со своим пониманием.
– Кот, а Кот, – снова заговорил голос Брахмана. – Мы тут пришли к интересному решению.
– Иди к черту! – огрызнулся сталкер.
– Я прощу тебе попытку убить меня, – невозмутимо продолжал главарь. – Более того – гарантирую защиту от бандитов. Тебя ведь хотят прикончить, верно? Штырь лично обещал награду за твою голову. Видишь, нам и это известно. Более того, как сотруднику Института я гарантирую тебе такой карьерный рост, что ты даже представить себе не можешь. Должность, деньги, власть – все, что есть у нас, мы разделим с тобой.
– Не поспоришь – щедрое предложение, – глухо отозвался Кот.
– Все, что от тебя требуется, – просто закончить обряд. Жертвенник должен впитать кровь. Можешь сделать это прямо на месте – в днище вагонетки имеется слив. У тебя минута – потом не обессудь. Время пошло.
Кот посмотрел вниз. Действительно, сквозь длинные щели в днище были видны шпалы, покрытые тонким аномальным «налетом».
Решение пришло внезапно, как вспышка молнии. Сталкер бросился к Акиму и нанес жестокий удар – кулаком, чуть пониже солнечного сплетения. Парень издал то ли крик, то ли стон – негромкий, но отчетливый, полный настоящей боли. Этот вскрик и непродолжительные «звуки борьбы» слышали и по ту сторону тонкой металлической стенки.
Кот отпрянул. Не отрывая взгляда от изумленного Акима, поднес указательный палец к губам: «Тихо!» После чего решительно чиркнул себя ножом по вене на левом запястье. Аким вытаращился с изумлением, сделал протестующий жест – но замер под выразительным взглядом сталкера.
Выглядело действительно опасно. Кровь заструилась, быстро сбегая по предплечью к локтю. Но никто не собирался кончать жизнь самоубийством в этом грязном тазу. Каждому ответственному самоубийце известно, что перерезать вены поперек – бессмысленная трата сил и времени – конечно, если не страдаешь тяжелой формой несворачиваемости крови. Именно поэтому любителю суицида надлежит вспарывать вены вдоль, расположившись при этом, как утомленный жизнью патриций, в теплой ванне.
Настолько далеко идущих планов у сталкера не было. Все что нужно – чтобы кровь протекла в эти прорези в днище. И тут же реальность перед глазами начала терять очертания, и душа затрепетала в предвкушении чего-то невероятно радостного, светлого, приятного. Наверное, нечто подобное испытывает наркоман, раздобыв очередную дозу. Черт бы их побрал вместе с этими «черными ангелами»…
– Ты не подвел нас, – откуда-то издалека долетел голос Брахмана. – И не пожалеешь об этом. Прими Единение как награду…
Места словам уже не было. Одни лишь неописуемые образы, наполненные ни с чем не сравнимым счастьем. И все, что нужно для этого счастья, – кровь. Кровь никчемных людей, способных единственный раз в своей никчемной жизни принести пользу другим.
