— Да, я тоже так думал. Потом я понял, что она не настолько глупа.
Аркли встал перед экраном и прокрутил страницу вниз.
— Зачем оставлять нам письменное предупреждение? Мы ведь и подумать не могли, что он знает, кто она такая. Сообщив нам, что он придет за ней, она давала нам уйму времени подготовиться. Я понял, что нам нужно больше информации, поэтому чуть раньше этим вечером я посадил ее и дал напечатать кое-что еще.
Он шагнул в сторону, так, чтобы экран стал виден Кэкстон. Следующее послание гласило:
— Защитить… — Кэкстон прижала руку к губам.
— О! Кажется, ты начинаешь улавливать суть, — воскликнул Аркли.
Кэкстон кивнула. Да, она улавливала ее. Вампир из Геттисберга протащил ее весь этот путь не для того, чтобы оживить Малверн. Он пришел, чтобы уничтожить ее.
— Но… они же не воюют друг против друга. Они объединяются.
— Никогда не думай, будто то, что ты знаешь наверняка об одном вампире, будет верно в отношении всех остальных, — объяснил Аркли. — Это точный путь к собственной смерти.
Тон был ей знаком: она слышала его прежде сотни раз. Тон школьного учителя, поправляющего ученика, который никак не выучит самый главный урок.
— Откуда мне было знать, — растерянно сказала она.
— Я позвонил тебе сразу, как она закончила печатать. Ты что, не получила сообщения?
Ее сотовый… Кэкстон получила сообщение, пока стояла на парковке. Как раз перед тем, как они вошли внутрь.
— Я была не в том положении, чтобы принять его, — ответила она. — Он стоял и смотрел за всем, что я делаю. Все, что я могла, так это отправить сообщение вам.
Аркли кивнул, но вид у него был вовсе не прощающий.
— Черт подери, — пробормотал он. — Я больше двадцати лет искал способ убить ее. Я всю карьеру на это положил. И вечно суды стояли у меня на дороге. Скольким унижениям и мукам был бы положен конец, и с какой легкостью! Если б у тебя хватило терпения.
Щеки Кэкстон запылали, но она не собиралась брать вину на себя.
— Ваши унижения. И муки ваши.
Это правда, он неустанно пытался найти способ положить конец интриганству Малверн. Положить конец ее существованию. И то, что сказала Малверн, тоже правда.
— Это сообщение, — сказала Кэкстон, показывая на экран, — было не для вас. Оно было для меня.
Оно было адресовано прямо к ней, по имени. Аркли фыркнул.
— Оно сто раз подумает, прежде чем взывать к моей доброй душе.
Он взял ноутбук и пододвинул его ближе к гробу, ставя на выставочный шкаф как раз там, куда могла дотянуться Малверн.
Скелетообразная рука медленно поднялась из гроба, очень медленно, и разложившиеся пальцы почти безжизненно легли на клавиатуру. С болезненной медлительностью указательный палец вампирши судорожно нажал клавишу «О». Рука упала на целую минуту, пальцы медленно сжимались и разжимались, словно были слишком слабы, чтобы лежать спокойно. Потом рука потянулась опять, шурша по клавишам, словно сухой лист, несомый осенним ветром, передвигаясь левее, чтобы нажать «Н».
Что-то в том, как двигалась эта рука, беспокоило Кэкстон. Несмотря на медлительность, с которой Малверн двигалась от клавиши к клавише, она все равно печатала достаточно быстро.
— Она стала ловчее, — сказала, нахмурившись, Кэкстон.
Она посмотрела на сообщение, которое уже было на экране, то самое, взывающее к ее помощи.
— И кажется, она вспомнила, как пользоваться пробелом.
Первое сообщение — «приидеонзамной», было намного менее внятным.
— Что тут происходит? — потребовала она ответа. — Вы что сделали?
Она боялась, что ответ ей уже известен.
— На то, чтобы набрать последнее сообщение, у нее ушло несколько дней. На один удар по клавише у нее уходило часа четыре. У меня столько времени нет. — Аркли не отрывал взгляда от экрана.
— Так значит, вы ускорили ход событий!
