Но этого не произошло ни тогда, когда они несли тело вверх по лестнице, ни когда они связывали руки и ноги мертвеца и клали его поверх деревянного шкафа. Из выставочной витрины поблизости на них смотрела сморщенная женская голова с рогом, растущим изо лба, рот ее застыл в вечном крике. Кэкстон отвернулась и увидела кота с двумя головами: одна с открытой мяукающей пастью, а другая с глазами и пастью навсегда закрытыми.
Ни один скелет не указал на них пальцем. Ни один бесплотный голос не прозвучал из пустоты, изрекая: «Да не осмелишься!»
Музей был безмолвен и безжизнен, как и всегда. Кэкстон, конечно, божественной кары не ждала. Она знала, каким станет настоящее наказание: новое чувство вины, которое каждый раз будет преследовать ее в минуты затишья. Новые кошмары.
Но кажется, она уже начала привыкать к ним.
Когда она закончила, чувствуя себя виноватой, она повернулась, обнаружив, что Малверн оставила еще одно сообщение.
Отбрасывая жалость, перебарывая все свои инстинкты, Кэкстон принялась расстегивать рукав рубашки. Физическая боль, уверяла она себя, будет даже кстати.
Но тогда Аркли шагнул вперед и сказал:
— Нет. В этом нет необходимости.
И она остановилась, там, где была.
Рука Малверн снова начала двигаться по клавиатуре.
— Нет, — повторил Аркли.
Он схватился за руку и сбросил ее с клавиш. Повернулся, глядя на Кэкстон.
— Кровь дам я. Я уже резал себя этой ночью. Рана еще не затянулась как следует.
В ответ Малверн напечатала:
Грист
Как благодарны мы должны быть милостивому провидению за то, что никто не тревожил эту ужасную могилу, не подозревая о кошмарном ее обитателе.
50
— Что с ней? — спросил Эбен Нудд, указывая на существо в гробу.
Никто не ответил. Больше у нас не было времени на демонов.
Мы прошли до следующей двери, той самой, которая вела к куполу. Сторроу едва не волоком тащил меня.
Мы шли так быстро, как только могли. Чесс уже поднимался по лестнице. Мы слышали его крики, хотя никто не мог разобрать слов.
Наши башмаки прогрохотали по железной галерее, которая была подвешена под куполом на брусьях. Мы пролезли через разрушенную часть купола наружу, на ночной воздух, под свет миллионов звезд. Вокруг нас вздыхали темные деревья, вытягивая свои ветки. Сторроу и Эбен Нудд протолкнули меня сквозь пролом и опустили на покатый край крыши, за который я уцепился изо всех сил.
— Нам придется спуститься вниз. Постарайся не свалиться, мой тебе совет, — сказал Сторроу.
Но потом повернулся.
