«Да, – произнесла Таня, не позволяя жалости затмить недовольство. Он злоупотребил ее доверием, за что она злилась на него и не собиралась менять гнев на милость. – Ты не ответил на мой вопрос».
«Я – неразим. Потеря Кхалы во время войны сделала неразимов более надежными, чем тамплиеры, благодаря нашей способности использовать энергию Пустоты».
«Надежными для чего?»
«Это ли ты хочешь знать, Таня Колфилд? – спросил он. – Или то, почему тебе солгали?»
«Почему мне солгали? – Таня помотала головой. – Нет, ты не имеешь права ставить вопрос так. Правильнее будет спросить, почему ты солгал мне? И да, это я и хочу узнать».
«Мне дали указания, – сказал Улаву, и вновь Таня услышала ментальный вздох. – Меня послали на миссию. Согласно чести, я должен был ее выполнить. Тебе, как никому другому, известно значение чести и долга».
«Не уходи в сторону! – прорычала Таня. – Что за миссия? Я полагала, что вам, протоссам, известно о программе призраков».
«Иерарху Артанису не требовалась информация, – согласился Улаву. – Моей миссией было найти призрака Доминиона, владеющего специфической псионной способностью».
Таня стиснула зубы. Итак, она не была ему ни другом, ни даже источником информации. Все, чем она была для него, это вожделенная награда.
«Дай угадаю. Со способностью, ранее не виданной? Как, например, пирокинез?»
Улаву склонил голову набок.
«Нет».
«Нет?» – повторила Таня. На секунду она подумала, что не так поняла.
«Нет. Мне требовалось найти телекинетика и подружиться с ним».
У Тани будто пол ушел из-под ног. Так она даже не была наградой?
«О чем ты говоришь? У нас в программе сейчас два телекинетика. Что не так с ними?»
Некоторое время он молчал, и она начала уже думать, что потеряла контакт.
«Я не хотел видеть их своими друзьями, – наконец сказал он. – Они не… хорошие люди».
И теперь он позволял себе судить человечество? Становилось все лучше и лучше.
«Они вполне хорошие люди», – ответила Таня.
«Разве?»
В ответ она сердито посмотрела на него. Нет, черт возьми, они таковыми не были. Глистрап страдал маниакальной депрессией и был патологическим лжецом, а Май – просто скверным человеком. Никто не любил их.
Тем не менее они были вполне способными телекинетиками, хоть и низкой силы.
«Для чего они вам?»
«Протоссы изобрели новое оружие, – уклончиво сказал Улаву. – У него почти нет тактического применения, но оно имеет ценность для некоторых из нас. Мы надеялись, что терран-телекинетик поможет найти ему применение, так как способность реализуется в людях с уникальными свойствами, не с найденными и среди протоссов. Мы пожелали исследовать, чего можно было достичь, благодаря партнерству с таким человеком. Большего я сказать не могу».
«Ладно, – сердито буркнула Таня. – Но на войне, скажем так, ощущается недостаток хороших, порядочных людей. Тебе нужен был телекинетик, и ты мог выбрать между Глистрапом и Май. Почему ты этого не сделал?»
«Потому что я знал: ни одному бы не понравилось, что я хотел подружиться с другим».
«И что? Тебе же нужен был только один, верно?»
«Да, – он заколебался. – Но тогда я бы не смог подружиться с тобой».
Таня бросила на него злой взгляд.
«Ну нет. Ты обвиняешь в этом меня? Я не имела никакого отношения к твоим планам или миссии».
«Я не делаю таких заявлений, – запротестовал он. – Это был мой выбор. Мое решение. Моя неудача».
Таня сверлила его взглядом: мелкие части загадки, которую представлял собой Улаву, сходились вместе. Оставление его протоссами, отдаление от самого иерарха Артаниса, его продолжительная, но тупиковая позиция в программе призраков…
«Той ночью в “Круге Данте”, – сказала она. – Ты сказал, что занимался исследованием, но на самом деле искал телекинетика, не так ли?»
«Мне довелось услышать, что один из погибших на Чау-Саре обладал даром, – сознался Улаву. – Некоторые
