Пока мы препирались, хрынов набежало аж шесть особей. Они медленно приближались, скалясь и тараща злобные глазки.
Огонь я пустила с двух рук, выставив их по обоим краям щита. Одна струя пламени улетала дальше группы хрынов, чтобы перекрыть им дорогу, а второй я принялась поливать нечисть.
Ненавижу я такое! Вот просто ненавижу! Они ж воняли, орали… Вроде даже жалко, хоть и нечисть, но живая. И будь хрын один, мы бы, может, и оставили его в покое. Прогнали бы из академии и этим ограничились. Но там, где селится стая, — не до шуток. Они ж голодать начинают на каком-то этапе, становятся агрессивными…
К тому же война с нечистью и нежитью, благополучно завершившаяся пять лет назад, но стоившая сотни тысяч жизней, как среди мирного населения, так и в рядах магов и военных, научила людей многому. Нельзя нечисти позволять жить рядом. Особенно такой, хищной.
Рано или поздно они нападут на людей. Как это было тогда, когда толпы озлобленных, оголодавших монстров мощной волной хлынули с Пустоши на приграничные земли. Охранные гарнизоны они буквально смели, так же как и огромное количество мелких поселений. Никто не выжил при первой атаке.
Потом-то люди бежали, бросая имущество. Не всегда успевали прихватить даже скот. Тут бы себя, стариков да детей успеть вывезти… А нечисть продолжала победное шествие, уничтожая всё на своем пути.
Пять долгих лет ушло на то, чтобы найти и прикончить всех, кто проник с Пустоши на человеческие земли. Пять лет удерживали границу, пытаясь не пропустить всё новые и новые стаи различных тварей. Прорывы были регулярными и кровавыми. Пустошь и ее обитатели не желали сдаваться, выплескивая всё новых и новых оголодавших монстров на человеческие земли. Лишь к концу войны, когда ряды нечисти истощились, маги и воины смогли пройти на их территории и уже там уничтожить молодняк, кладки яиц и колонии мелкой пакости, которая могла бы вырасти в крупную. А также найти и сжечь очаги темной энергии, питавшей кровожадных существ.
Пять лет крови, боли, смертей… Я тогда была еще ребенком, да и имение наше далеко от тех мест, где шли сражения. Но и у нас осталось много вдов и семей, потерявших сыновей, ушедших на войну. Папа помогал им понемногу.
Братьев у нас с Инессой нет, но если бы были, скорее всего, и их бы призвали. Барона Суареса не тронули. Не воин, не маг, вдовец с двумя малыми дочерьми.
А папа хоть и был рад, но стыдился этого в глубине души. Я знаю, подслушала как-то его разговор с рувом Кастильяром, нашим управляющим.
Война закончилась. Люди освободили свои земли. Уничтожили нечисть. Лишь единицы смогли вернуться на свою Пустошь. С тех пор, вот уже пять лет, любая зловредная и хищная нечисть, объявляющаяся на человеческих территориях, подлежит немедленному уничтожению.
Исключение сделано лишь для мелких домашних и лесных духов — леших, водяных, домовых, болотников и им подобных. Они испокон веков жили с нами в мире и согласии и во время войны помогали, безоговорочно встав на сторону людей. Даже болотники, отличающиеся строптивым и вредным нравом, и то открывали тайные гати для беженцев и королевских войск и заманивали напавшую нечисть и нежить в трясины.
— Марко, туши их! — зажав нос, прогундосила я, развернулась и уткнулась лицом в грудь парня.
Смердело невыносимо…
— Ну и что теперь будем делать? — все так же, не отрывая лица от чистой, пахнущей свежим одеколоном рубашки своего соседа, задала я вопрос, когда он закончил свою часть работы.
— Для начала некоторым рувитам все-таки не помешает одеться. А пока они будут это делать, я сбегаю за нашими. Вместе приберемся и пойдем дальше. Нужно всё проверить и найти гнездо хрынов.
— Ректору будем сообщать? — глухо спросила я.
— Непременно. Но сначала осмотримся сами. А то ведь не дадут взглянуть, куда уходит этот коридор. А вдруг он кончается в каком-то интересном месте?
— Авантюрист! — фыркнула я.
— Не фырчи, Рыжая. Мне щекотно. — Передернув плечами, он отстранился и выпустил меня на свободу.
Назад я не оглядывалась. И так знала, что там. Обугленные тушки, залитые водой. Копоть и сажа. Бр-р-р.
— Быстрее, Элисса, — легонько подтолкнул он меня вверх. — И не стоит стесняться. Я уже рассмотрел и панталоны, и сорочку, и ноги, и…
— Еще слово, Белобрысый, и я тебя подкопчу! — прошипела я, поднявшись на пару ступенек и гневно развернувшись к нему.
— Понятно, слушаться не хотим, — возвел очи горе противный нахал.
И не успела я пискнуть, как он снова закинул меня на плечо и потащил в наши покои. Ну и ладно. Прокачусь. Не слишком-то и хотелось ноги ломать на крутой каменной лестнице.
Только вот в ванной меня не отпустили. В моей комнате тоже. И в гостиной…
— Эй! — вякнула я.
