— Он уже говорит?
Из селектора донесся стон, старик брезгливо поморщился.
— Предварительный этап, — сказал селектор голосом Круля.
— Как начнется что-нибудь вразумительное, вызовите, — старик быстро, даже поспешно выключил селектор.
Передернул плечами.
— И после чего вы поверили? — спросил Иван. — Увидели?
Иван очень надеялся на утвердительный ответ. Тогда он мог бы спросить очевидца, как выглядит Он. Как именно Он выглядит.
— Не видел, — покачал головой старик. — Не знаю даже, печалиться или радоваться. Если бы увидел, сейчас бы каждый день рассказывал народу о своей встрече.
И не было ни минуты покоя. Я даже не заметил, как плющился глобус. Понимаю, что там должно было все рваться и корежиться. Тектоника, цунами, разломы, вулканы — вселенская катастрофа. И ничего этого не было. Но я и этого не видел, так что — на мою веру это не повлияло. А вот что заставило меня поверить, так это, не поверите, физика. Электроника. Были такие штуки — радары. Радиолуч, который выстреливался, попадал в препятствие, отражался и показывал расстояние до мишени. Радиоволны отражались в атмосфере… Когда Землю сплющило, а небо стало твердым, радио не сразу вырубили. Это потом решили, что радары измеряют расстояние до небесной Тверди, то есть ведут себя как Вавилонская башня, а значит — не должны существовать, чтобы не вызвать Божьего гнева и наказания. А некоторое время все это еще работало. И не перегрело Землю как в микроволновке. Твердь, по определению, непроницаема, значит, все должно было остаться внутри. Ну и волны должны были гулять свободно, забить весь эфир. Они и сейчас могут его забить, поэтому есть жесткое ограничение на мощность радиосигналов, чтобы окончательно не лишиться связи. Потом я сплавал в Восточный Тихий океан, посмотрел издалека на Твердь и вот тогда охренел и поверил в Его существование. Все это не могло работать. Атмосфера, ветры, циклоны и антициклоны, массы воздуха, свободное перемещение этих масс, неизбежный перегрев или переохлаждение… И ничего подобного. Абсолютно ничего подобного. Все работало и даже не отличалось от того, что было до Возвращения. Никто, кроме абсолютно всемогущего, не мог такого организовать и поддерживать. А потом появились предавшиеся, и поверить стало совсем легко.
— В Дьявола?
— В Бога, молодой человек. Не знаю, где вы получали образование, но в Средние века можно было легко угодить на костер за одно только отрицание существования Дьявола или ведьм. Очень легко. И как только появились слуги Дьявола, появилась и уверенность в существовании Бога.
Снова включился селектор.
— Да?
— Он потек, — сказал Круль. — Мне всегда было интересно, им как-то вкладывают запрет в подсознание…
— Конечно нет, идиот, — перебил его старик. — Иначе зачем им носить с собой самоликвидаторы? Качай его.
— Качаю. Сами послушайте.
Громкий стон, низкий, протяжный. Старик снова поморщился.
— Отринувшие, — сказал Круль.
— Нет, нельзя… Отринувшие… Они приказали. Они доверили… нельзя… я первый раз видел отринувшего… слышал… очень хотел увидеть… а он… он такой обычный… как я… нет… не такой, он лучше… он жертвует… жертвует самым дорогим… ради истины… ради веры…
— Я тоже хочу его увидеть, — сказал Круль ровным голосом.
— Да… каждый хочет… увидеть… прикоснуться… это честь…
— Я тоже хочу эту честь, — сказал Круль. — Мечтаю. Где я могу его увидеть?
— Старый город… Возле Старого города… Масличная гора… нельзя… нельзя… — закричал галат. — Вам — нельзя…
— Еще дозу, — глухо сказал Круль.
Звякнуло стекло, галат закричал.
— Я должен его увидеть, — сказал Круль. — Я тоже хочу стать отринувшим. Помоги мне…
— Нет… нет… — Галат захрипел.
— Да держите вы капельницу, — крикнул Круль.
Галат закричал.
— Обезболивающее? — спросил незнакомый голос.
— С ума сошел? Обезболивающее гасит действие микстуры. Совсем голову потерял?
— Тогда он долго не протянет.
— Да пусть сдохнет, мне нужно еще минут двадцать… введи дозу.
Галат продолжал кричать, старик потянулся к селектору, чтобы, наверное, уменьшить звук, но отдернул руку.
— Масличная гора, — выкрикнул галат. — Больно!
