— Ему особенно понравилось про кабачок, — подсказал Круль. — И как он мне в рожу не плюнул?
— Я бы тебе плюнул, если бы не пересыхало постоянно во рту, — сказал старик. — И по роже бы врезал. Это каким идиотом нужно быть, чтобы полтора часа сидеть в кафешке и расслабляться?
— А у меня не было никаких гарантий, — сказал Круль неожиданно серьезно. — На стоянке, похоже, никто не выжил, так что Хекконен не Хекконен… А если бы информация не пошла?
— Первый адрес: растяжки и все прочее, как полагаешь, были под наблюдением?
— Были.
— И в Эгзозе вас ждали и выпустили. Этого не достаточно?
Круль задумчиво почесал нос.
— Что, синдром Пиноккио демонстрируешь? — осведомился старик. — Поздно пить боржоми…
— Нет, подожди, — Круль поднял руку. — Нельзя, чтобы группа идиотов на полпути спохватилась и стала вести себя разумно. Кроме того, как мне было тянуть время до захода, если бы не кафе? А засветло мы бы любой «хвост» срисовали. А в сумерках… Я заметил только потому, что точно знал — будут вести. И, как я понял, они не просто меня довели, но и…
— И подтягивают силы, — закончил за него старик.
— А ты? — спросил Круль.
— А что я? Я продолжаю вести размеренный образ жизни под защитой обычных мер безопасности. Забор, проволока, высокое напряжение… Все домашние в главном здании, ворота закрыты, двор, — освещен. Хоть год наблюдай — ничего нового не заметишь, потому что ничего нового и необычного и нет. Часиков в одиннадцать погаснет свет на первом этаже, и только в моем кабинете он будет гореть до утра… У меня — бессонница, знаешь ли. Старческая.
Иван сжал зубы — Круль продолжает клоунствовать. Нет чтобы просто рассказать о планах и намерениях — нужно было прикидываться дурнем. Сказал бы, что валил все специально. Тогда все сразу стало бы понятно.
— И кто из нас наживка? — спросил Иван.
— Я, — сказал Круль.
— Ты, — сказал старик. — Ты, Ваня. Ты еще этого не понял?
— Понял. Сейчас. Минуту назад. Вначале вы засветили меня в Клинике, чтобы выяснить серьезность намерений противника.
— Ой, Ваня, засветили! — вздохнул Круль. — И как! Классно, аккуратно и недвусмысленно.
— Потом вывезли вместе с бонусом — раненым галатом, — продолжил Иван, решив не обращать внимания на подколки Круля. — Вы меня собирались каким-то другим способом спалить на новом месте. Каким?
Круль собрался ответить, но старик легонько шлепнул ладонью по столу, и предавшийся ничего не сказал.
Старик спокойно смотрел на Ивана, как на экзамене, когда преподаватель не собирается помогать студенту выкручиваться. Никаких наводящих вопросов, никаких подсказок. Сам.
Сволочизм у них — семейная черта, подумал Иван. От отца к сыну. От сына к внуку. А остальные — мучаются. Можно просто всех послать, повод есть, настроение — тоже. Послать, обидеться, отказаться с надрывом играть в их странные игры. Тоже мне, шеф отряда Охотников за демонами! То-то никто и никогда не слышал о деятельности этих отрядов. С таким-то начальником они должны исчезать по мере возникновения.
Накрутить себя не получится, понял Иван. Кроме того, было интересно и самому пошевелить мозговой извилиной.
Что произошло странного и необычного за сегодня? Плохо сформулирован вопрос, Ваня. Очень плохо. Сегодня все было необычным: от аэростата, вновь появившегося над Старым городом, до хитрых хитростей обитателей этого дома.
Кто-то… Пусть будут Они — в меру таинственно, но без преувеличений. Они решили покончить с Иваном Александровым. После чего? После смерти Фомы. Только после смерти Фомы Иван превратился в мишень. По дороге из рейда — не получилось. Вмешался Круль, которого сам Дьявол — подумать только, сам Дьявол — лично попросил охранять Ваньку Каина. Тут лучше даже и не задумываться о причинах — просто принять к сведению. Дьявол смерти Ивана активно не хочет. Даже если бы любил его почему-то, то жизнь спасать стал бы только в одном случае — Иван ему полезней живой, чем мертвый.
А кто-то… Они решили, что Иван мертвый куда полезнее живого. Имеет место конфликт интересов. Как человек верующий и борец за веру, Иван должен был бы принять сторону неизвестных только потому, что они мешают Дьяволу. Или Дьявол мешает им.
Интересный парадокс получается. Очень интересный! Просто потрясающий! Выступить против Дьявола — значило помочь убить себя самого, а это было похоже на самоубийство и, значит, работало на того самого Дьявола.
— Он тормозит, — сказал Круль, но шлепок сухой бледной ладони по столу снова заставил его замолчать.
Отложим этот парадокс, сказал себе Иван. Плюнем и отложим. Будем рассуждать в рамках предложенной реальности. Как написал автор старой, изданной еще до Возвращения книги: «Попытаемся быть логичными в рамках предложенного бреда».
