— Борьба женщин за равные права.
— Что за вздор?! Зачем женщине права, если у нее есть достойный муж?
— Затем, чтобы не говорил: принеси потомство и катись куда хочешь! — парировала я.
Дракон насупился и выпустил из ноздрей белый пар, но извиниться за тот случай и не подумал. Прожекторы в моей душе погасли, и я завелась:
— А между прочим, если вы не задумывались, милорд, у женщин тоже есть мозги, ловкость, желания и чувства. И достоинство. Понятно, милорд?
— Аня, сколько можно…
Я встала и сказала сурово:
— Сколько нужно. Для справки: я согласилась вернуться сюда, чтобы помочь. Потому что какой-то черный урод охотится на людей. И меня как личность, как человека и даже как еще неслучившегося, но все-таки юриста это возмущает до глубины души. Я готова приложить все силы, пока нахожусь тут, чтобы с этим бороться. — Я уперла руки в боки. — И еще: когда меня нормально просят, я нормально реагирую. Когда мной командуют, я тянусь за кочергой. Чтобы не было иллюзий, поступим так: к друг другу на «вы». Я зову вас «милорд», вы меня — Анна Валерьевна. Хотя нет, это сильно длинно. Пусть будет леди Анна. Отношения сугубо деловые. Это ясно?
Дракон зло сузил глаза, но процедил сквозь зубы:
— Ясно. Иди… те спать. Завтра… вас ждут дела.
Иррандо кипел до самого утра: отчего Око послало ему настолько строптивое создание? Да еще и с крамольными мыслями в маленькой красивой головке? В старину драконы таких сажали на цепь и в башню, пока не одумаются. Бывали, конечно, и мятежники-рыцари, чаще всего бывшие возлюбленные, которые приходили освободить принцессу и убить дракона. Да только говорят, потом все они спивались — норовистые жены им счастья не приносили. Запиливали насмерть.
Одно лишь было простительно: Аню дурно воспитали в ее сумасшедшем мире. Вот что бывает, если давать свободу неразумным девам — они становятся своенравными и несносными! О правах говорят! Условия выдвигают. Брр… А его Аня… вообще с разбойниками работать собралась! Разве можно такое позволить?! Уже только ради этого не стоит ее отпускать в тот мир! Иррандо стиснул клыки — жаль, что ему не дали выбора…
Но утром, как только подводы, тележки, коляски стали привозить девиц со всей Эррадеи, по две, по три и даже дюжинами, Иррандо забыл об этом думать. После бессонной ночи в дозоре глаза слипались, раны болели как свежие, а голова ничего не соображала. Он только удивлялся, как Аня, разумно переодевшись в нормальное для девы платье, командовала парадом.
— Так, девчонки. Я — леди Анна. Все вопросы ко мне. Устраиваемся в гостиной. Знакомимся. Когда будет ясно количество прибывших, я распределю всех по комнатам. — Хлопала по-деловому в ладоши, привлекая внимание испуганных девиц. — Эй, девчонки, выше нос! Тут вас никто не обидит. Это слово милорда Лонтриэра. В кувшинах — вода, на блюдах фрукты, перекусить с дороги. Кто умеет писать, на столах есть пустые карточки и волшебные ручки. Их макать в чернильницу не надо. Нет, нигде такие купить нельзя. Это особая квота королевским драконам. Пишем имена, скотчем, тьфу… липучей ленточкой или булавкой прикрепляем к платьям. Кто не умеет, просит тех, кто умеет. Так будет проще общаться.
И представляла вновь прибывшим дочку кузнеца:
— Это Киррена. Она отвечает за порядок. Предупреждаю, кто станет выяснять отношения, будет иметь дело с ней. А с ней лучше дружить, да.
Скоро в гостиной набилось девиц, хоть беги. Дочери крестьян, ремесленников, лавочников и купцов побогаче. И все с надеждой и обожанием смотрели на него, на дракона. На балах и то проще было. От чепчиков, передников, юбок, платьев и лент зарябило в глазах.
Иррандо поспешно ретировался на террасу к прибывшим воинам от поселений и принялся распределять их по дозорам и рассылать на посты по периметру. Из окон замка все громче раздавались женские разговоры. И даже плач. А если им всем хныкать вздумается?! Да упаси Око от такого кошмара!
Нет, возможно, и хорошо, что Аня такая боевая…
ГЛАВА 16
Это была катастрофа! Натуральный эпик фейл с разбегу в лужу. Точнее, в гостиную. Благо она явно была построена для великанских вечеринок, но в нее набилось шестьдесят две девицы в возрасте от четырнадцати до двадцати лет, не считая меня и Киррену. А это, знаете ли, трабл. У нас на курсе и то меньше, наверное.
Дриэррские красотки разбились по группкам, хлопали ресницами, краснели, шушукались, сморкались в платочек, а кто и в рукав. А главное — практически никто не умел писать. Кроме десятерых, четверо из которых были дочерьми и племянницей купца, еще трое из состоятельных семей, одна —
