«Обещаю», – быстро выпалил Джеспер, желая все исправить. Его до сих пор трясло от вида своего терпеливого, кроткого отца в таком гневе. Но думал он только об одном: «
На самом деле его мама искала наслаждение во всем. Она была земенкой с темно-коричневой кожей и такой высокой, что папе приходилось откидывать голову назад, чтобы посмотреть ей в глаза. Прежде чем Джеспер достаточно повзрослел, чтобы работать в поле с отцом, ему позволяли оставаться дома с мамой. Работы всегда хватало: постирать одежду, приготовить еду, порубить дрова, и Джеспер был рад ей помочь.
«Как там моя земля?» – спрашивала она каждый день, когда папа возвращался с поля. Позже Джеспер узнал, что ферма была записана на ее имя – свадебный подарок от его отца, который ухаживал за Адити Хилли почти год, прежде чем та соблаговолила выделить ему свое время.
«Цветет и пахнет, – отвечал он, целуя ее в щеку. – Прямо как ты, милая».
Папа Джеспера постоянно обещал сыну поиграть с ним и научить вырезать из дерева, но, как всегда, Колм ел свой ужин и засыпал у камина, даже не сняв сапог, подошвы которых были испачканы в оранжевой пыльце юрды. Джеспер и мама снимали их с папиных ног, пытаясь подавить смех, а затем накрывали его одеялом и заканчивали оставшуюся работу по хозяйству. После того как они протирали стол и снимали высохшее белье, она укладывала Джеспера спать. Как бы его мама ни была занята, сколько бы животных ей ни нужно было освежевать, а корзинок – починить, ее энергия, как и у Джеспера, била через край, и ей всегда хватало времени, чтобы рассказать ему сказку перед сном или спеть колыбельную.
Именно мама научила его ездить на лошади, расставлять ловушки, чистить рыбу, выщипывать куропаток, разжигать костер с помощью всего двух палок и правильно заваривать чай. Она также научила его стрелять. Сперва из детского игрушечного пистолета с гранулами, а потом из настоящих пистолетов и винтовки. «Любой может стрелять, – говорила она. – Но не каждый умеет прицеливаться». Она обучила его, как просчитывать расстояние, выслеживать зверей по зарослям, трюкам, которые может сыграть с глазами свет, как делать поправку на ветер и как стрелять в процессе бега или сидя верхом. Не существовало такой задачи, с какой она бы не могла справиться.
Они проводили и тайные занятия. Иногда, когда они поздно возвращались домой и ей нужно было приготовить ужин, мама кипятила воду, не включая плиты, и заставляла тесто подняться одним взглядом. Он видел, как она выводила грязные пятна с одежды, проводя по ней пальцем, и изготавливала собственный порох, выуживая селитру со дна давно высохшего озера неподалеку от их дома. «Зачем платить за то, что я могу сделать сама? – спрашивала она. – Но мы не будем говорить об этом папе, верно?» Когда Джеспер спросил почему, она просто ответила: «У него и так много забот, и мне не нравится, когда он беспокоится из-за меня». Но папа все равно беспокоился, особенно когда мамины друзья-земенцы приходили к ним, чтобы обратиться за помощью или исцелением.
– Думаешь, тут работорговцы тебя не достанут? – спросил он однажды ночью, расхаживая взад-вперед по их домику, пока Джеспер лежал, укутавшись в одеяло, и притворялся, что спит, чтобы подслушать их разговор. – Если слухи о том, что здесь живет гриш, распространятся…
– Это слово, – сказала Адити, взмахнув изящной рукой, – не наше слово. Я не могу быть никем другим, только собой, и если мой дар может помочь людям, тогда мой долг – воспользоваться им.
– А как же наш сын? Ему ты ничего не должна? Твой главный долг – оставаться в безопасности, чтобы мы тебя не потеряли.
Тогда мать Джеспера взяла лицо Колма в руки – так нежно, так ласково, со всей любовью, светящейся в ее глазах.
– Какой бы матерью я была для нашего сына, если бы прятала свои таланты? Если бы позволила страху руководить моей жизнью? Ты знал, кто я, когда попросил меня выбрать тебя, Колм. Не думай, что теперь я стану обыкновенной.
И вот так просто раздражение его отца иссякло.
– Я знаю. Просто я не вынесу, если потеряю тебя.
Она рассмеялась и поцеловала его.
– Тогда держи меня рядом, – сказала мама и подмигнула. И на этом ссора заканчивалась. До следующего раза.
Как оказалось, отец Джеспера ошибался. Адити забрали не работорговцы.
Как-то ночью Джеспер проснулся, услышав чьи-то голоса, и когда он вылез из-под одеяла, то увидел, как его мать накидывает пальто поверх ночной рубашки, надевает шляпу и быстро обувается. Тогда ему было семь – довольно юный, но и достаточно взрослый, чтобы знать, что самые интересные разговоры происходили после того, как он ложился спать. У двери стоял земенец в пыльной одежде для верховой езды. Его отец говорил:
– Сейчас середина ночи! Неужели это не может подождать до утра?
– Ты бы так говорил, если бы это Джес мучился от боли? – спросила его мама.
– Адити…
Она поцеловала Колма в щеку и подхватила Джеспера на руки.
– Мой крольчонок уже проснулся?
– Нет, – ответил он.
– Значит, тебе снится сон, – она уложила его обратно и чмокнула в щеки и лоб. – Спи, мой крольчонок, а завтра я уже вернусь.
Но она не вернулась на следующий день, а когда следующим утром постучали в дверь, это оказалась не его мама, а все тот же пыльный земенец.
Колм схватил сына под мышку и за секунду выбежал из дома. Надвинул шляпу на голову, усадил Джеспера в седло перед собой, а затем помчался на
