блок. От этого у Инеж скрутило желудок. Предположительно она была связанной договором и приехала в Керчию по собственной воле. По крайней мере, так говорилось в документах. В них не рассказывалась история ее похищения, ужас, который она испытала в чреве корабля работорговцев, как ее унижала Танте Хелен, мучительное существование в «Зверинце». Керчия была построена на торговле, но сколько людей здесь становилось товаром? Священник Гезена может стоять у алтаря и толкать пламенные речи против рабства, но сколько в этом городе было построено на налоги, которые выплачивали дома удовольствий? Сколько членов этой общины нанимало парней и девушек, едва знавших керчийский, которые драили полы и складывали белье за гроши, чтобы выплатить долг, который никогда не становился меньше?
Если Инеж получит свои деньги, если добудет корабль, то сможет изменить порядок вещей. Если ей удастся пережить этот день. Она представила их всех – Каза, Нину, Матиаса, Джеспера, Уайлена, Кювея, который практически не имел власти над собственной жизнью, – сидящих бок о бок на канате с неустойчивым равновесием, их жизни связаны надеждой и верой друг в друга. Пекка будет рыскать по церкви внизу, и Инеж не сомневалась, что Дуняша пряталась где-то неподалеку. Она назвала бело-янтарную девушку своей тенью, но, может, она также была знаком, напоминанием, что Инеж не создана для такой жизни. Тем не менее было трудно не воспринимать этот город как свой дом; Дуняша здесь незваный гость.
Инеж наблюдала, как стража делает последний обход по нижнему этажу церкви, обыскивая все углы и часовни. Знала, что они могут послать парочку бравых ребят на крышу, но там было полно места, чтобы спрятаться, и если это будет необходимо, она просто скользнет обратно в купол часовни большого пальца и переждет, пока те уйдут.
Стражники распределилась по постам, и Инеж услышала, как капитан начал раздавать приказы, где рассаживать на сцене членов Торгового совета. Затем увидела университетского медика, которого привели, чтобы проверить состояние здоровья Кювея, и как стражник вкатил подиум, куда должен встать аукционист. Инеж охватило раздражение, когда она заметила нескольких Грошовых Львов, идущих по проходам вместе со стражниками. Они выпячивали грудь, наслаждаясь своей новой властью, размахивали фиолетовыми повязками городской стражи и смеялись. Настоящая городская стража выражала недовольство, и Инеж заметила, что минимум двое членов Городского совета наблюдают за происходящим с настороженностью. Думали ли они, что получили больше проблем, чем рассчитывали, позволив кучке бандитов из Бочки стать их представителями? Ван Эк начал этот танец с Роллинсом, но девушка сомневалась, что король Бочки долго позволит ему вести в этом танце.
Инеж посмотрела на горизонт, на гавани и черные обелисковые башни. Нина не ошиблась насчет Совета приливов. Похоже, те предпочли остаться в уединении в своих сторожевых башнях. Хотя, учитывая, что их личности не установлены, с тем же успехом они могли прямо сейчас сидеть в соборе. Девушка бросила взгляд на Бочку, надеясь, что Нина в безопасности, что большое сосредоточение городской стражи в церкви облегчит ей передвижение по улицам.
После полудня скамейки начали заполняться любопытными зрителями – торговцами в грубых костюмах; зазывалами и вышибалами, пришедшими после ночной работы в Обруче и надевшими свои лучшие пестрые наряды, стайками купцов, в черном, явившихся в сопровождении жен, чьи бледные лица выделялись на фоне белых кружевных воротников, а волосы были собраны в косы, намотанные вокруг головы.
Далее шли фьерданские дипломаты. На них была бело-серебристая форма, а по бокам их охраняли дрюскели в черном – все с золотистыми волосами и кожей, отливающей золотом. От одного их размера уже бросало в дрожь. Инеж предположила, что Матиас должен знать некоторых из этих мужчин и мальчишек. Наверняка он служил с ними. Каково встретить их снова, когда на нем было клеймо предателя?
После них следовала земенская делегация с пустыми кобурами на бедрах – все оружие сдавалось у входа. Они были такими же высокими, как дрюскели, но не такими громадными; у некоторых кожа была бронзовой, как у Инеж, у других темно-коричневая, как у Джеспера, некоторые были с бритыми головами, другие – с толстыми косичками и пучками. Там, зажатого между последними двумя рядами земенцев, Инеж увидела Джеспера. В кои веки он не был самым высоким парнем в толпе, а в непромокаемом хлопковом плаще с поднятым воротником, прикрывающим подбородок, и шляпой, натянутой на уши, он был почти неузнаваем. По крайней мере, Инеж на это надеялась.
Когда явились равкианцы, гул в зале перерос в рев. Что толпа торговцев, купцов и головорезов Бочки думала об этом величественном международном собрании?
Предводителем равкианской делегации был мужчина в бирюзовом сюртуке, окруженный толпой солдат в голубой военной форме. Должно быть, это легендарный Штурмхонд. Он буквально излучал уверенность, прикрытый с флангов Зоей Назяленской и Женей Сафиной. Его походка была легкой и расслабленной, словно он расхаживал по одному из своих кораблей. Наверное, ей все же стоило познакомиться с равкианцами, когда была такая возможность. Сложно представить, сколькому она могла бы научиться за месяц в компании экипажа Штурмхонда!
Фьерданцы встали, и Инеж было подумала, что сейчас развернется драка, когда один из дрюскелей повернулся к равкианским солдатам, но тут два члена Торгового совета поспешили к ним с отрядом городской стражи.
– Керчия – нейтральная территория, – напомнил им один из купцов взволнованным и писклявым голоском. – Мы здесь собрались, чтобы торговаться, а не воевать.
– Любой, кто осквернит святость Церкви Бартера, будет исключен из торгов, – сказал второй, размахивая черными рукавами.
– Почему ваш король-слабак посылает на торги грязного пирата? – прошипел фьерданский посол, и его слова эхом прокатились по собору.
– Корсара, – исправил его Штурмхонд. – Полагаю, он надеялся, что моя привлекательность даст нам преимущество. Вам, как я вижу, крыть нечем.
