Продажное королевство

свою мантию, когда они отошли от госпиталя. – Я же ученый из университета!

Матиас низко поклонился.

– Благодарю вас за попытку спасти моего подопечного.

– Ах да, конечно. Я все делал в соответствии с моей клятвой. – Медик обеспокоенно посмотрел на дома и предприятия, которые уже начали запирать двери и ставни. – Мне и в самом деле пора… в клинику.

– Уверен, они оценят вашу заботу по заслугам, – ответил Матиас, ни секунды не сомневаясь, что медик побежит домой и забаррикадируется в комнате ото всех, кто осмелится хотя бы шмыгнуть носом.

– Да-да, – кивнул мужчина. – Хорошего вам дня и крепкого здоровья. – Он спешно пошел по узкой улочке.

Матиас не смог сдержать улыбки, быстро шагая в противоположную сторону. Он встретится с остальными на Зентсбридже, где вскоре возродится Кювей. Он снова будет с Ниной, и, возможно, они наконец-то смогут задуматься о своем будущем.

– Матиас Хельвар! – крикнул высокий, сердитый голос.

Матиас повернулся. Посредине пустой улицы стоял мальчик. Юный дрюскель с белоснежными волосами, который так пронзительно смотрел на него во время аукциона. На нем была серая форма – он пока не заслужил звания офицера. Следил ли он за Матиасом от самой церкви? Что он видел?

На вид мальчику было не больше четырнадцати. В его дрожащей руке был зажат пистолет.

– Я обвиняю тебя в измене, – сказал он ломающимся голосом, – государственной измене против Фьерды и твоих братьев-дрюскелей.

Матиас поднял руки.

– Я безоружен.

– Ты предал родину и своего бога.

– Мы раньше не встречались.

– Ты убил моих друзей. В рейде на Ледовый Двор.

– Я не убивал дрюскелей.

– Но твои спутники убивали. Ты – убийца. Ты унизил командира Брума.

– Как тебя зовут? – ласково поинтересовался Матиас. Мальчик явно не хотел никому причинять вред.

– Это неважно.

– Давно ты в ордене?

– Шесть месяцев, – ответил он, задирая подбородок.

– Я присоединился к ним, когда был еще моложе тебя. Я знаю, каково там, какие мысли они вбивают тебе в голову. Но ты не обязан этого делать.

Мальчишку затрясло пуще прежнего.

– Я обвиняю тебя в государственной измене! – повторил он.

– Виновен, – кивнул Матиас. – Я делал ужасные вещи. И, если хочешь, я прямо сейчас вернусь с тобой в церковь. Встречусь с твоими друзьями и командирами, и правосудие восторжествует.

– Ты врешь. Ты даже позволил умереть тому шуханцу, которого должен был защищать. Ты предатель и трус. – Хорошо, значит, он верил, что Кювей мертв.

– Я пойду с тобой. Даю слово. К тому же у тебя пистолет. Тебе нечего бояться.

Матиас шагнул вперед.

– Не подходи!

– Не бойся. Именно так они тебя и контролируют. С помощью страха. – Мы придумаем способ изменить их мнение. Мальчик пробыл в ордене всего полгода. Его еще можно вразумить. – В мире столько всего, чего можно не бояться, если только открыть глаза.

– Я же сказал, не подходи!

– Ты не хочешь меня убивать. Я знаю. Когда-то я был таким же, как ты.

– Я совсем не такой, – сказал мальчик, и его голубые глаза загорелись. Матиас увидел в них ярость, гнев. Эти чувства ему были хорошо знакомы. Но он все равно удивился, когда услышал выстрел.

39 Нина

Нина сняла с себя платье и тяжелый резиновый живот и переоделась в тунику, пока Ротти избавлялся от бороды и верхней одежды. Они собрали их в узел, и Нина выкинула его в канал, после чего они забрались на судно с бутылками, пришвартованное под Зентсбриджем.

– Скатертью дорога, – сказала девушка, когда узел потонул.

– Где же твой материнский инстинкт? – спросил Каз, вылезая из-за ящиков с вином.

– Где Инеж?