него на затылке свежие швы. Это один из испытуемых Баттисты, ему только что вживили имплантат.
Убийца.
Бронсон знал, что временного преимущества его маскировки надолго не хватит. Решительно шагнув вперед и благодаря про себя Ахмеда за свои недавно приобретенные языковые навыки, он закричал на дари:
– Как ты смеешь обращаться ко мне вот так?! Что машешь руками, как нищий пацан с улиц Кандагара? Разве ты не знаешь, кто я?
Незнакомец встал как вкопанный от удивления, услышав родную речь. Пользуясь моментом, Джейк ткнул его пальцем в плечо и властно объявил:
– Ваш костюм в углу!
Как только нападавший повернулся к нему спиной, Бронсон сжал кулак и протаранил его глубоко в правую почку.
Парень выгнул спину и застонал от боли. Но вместо того чтобы падать в обморок на землю, на что Джейк надеялся, он, наклонившись, повернулся и выбросил руку, чтобы пресечь второй удар своего противника. Следом за этим он резко пнул Бронсона ногой в пах и не попал только потому, что тот качнулся назад, пораженный таким быстрым ответом на нападение.
Оба начали осторожно кружить по комнате, стараясь сообразить, что делать дальше.
– Ты что, тот парень из Калифорнии, да? – Противник Бронсона говорил на прекрасном английском языке с естественным южным протяжным произношением. – Да, я слышал уже о тебе. Ты, говорят, как енот на охоте, смышленый и прыткий, как его добыча, кролик. Ну, парень, давай-ка проверим это!
Он вытащил из кармана складной серебристо-черный нож и раскрыл его, с усмешкой перекидывая из руки в руку, а затем воскликнул на языке дари:
– Меня зовут Абу Карим Хассан аль-Рашид ибн Нидал ибн Абдулазиз, и умри же, неверный!
Джейк был поражен таким преображением. Этот человек, Хассан, мог сойти за обычного парня из конфедератов Юга времен Гражданской войны и казался бы таковым до тех пор, пока не закрыл где-нибудь людей и не поджарил их с помощью дюжины самодельных взрывных устройств. Ни одним методом этнической идентификации такого не вычислишь.
Теперь Бронсон наконец осознал гениальность убийственного плана Баттисты.
Черт побери, они теперь с ножами? Борьба на ножах – этому теперь всех джихадистов обучают?
Джейк прошел хорошую подготовку в области рукопашного боя за четыре года в команде по карате в колледже. Японский стиль карате кекусинкай им преподавал Сосаи Мас Ояма. Бронсону нравился строгий режим спортивных тренировок, но стать первым у него никогда не получалось, и до сих пор ему никогда не доводилось использовать эти приемы вне ринга. Однако он надеялся, что его скорость даст ему преимущество, чтобы одолеть этого парня.
Глядя противнику прямо в глаза и тщательно контролируя свое дыхание, Джейк опустил руки, позволил себе расслабить плечи и стал разворачиваться к этому человеку. Хассан только этого и ждал.
Лезвие летело на Бронсона с невероятной скоростью. «Прямое попадание, а не удар по дуге, должно быть, сильно ударит», – подумал Джейк. Но это уже не имело значения. Теперь движениями американца управляло его подсознание. С этой точки зрения такой удар был медленным, как ток патоки.
Джейк поднял левое запястье и крутанул им, отклоняя нож сильнейшим ударом руки. Потом он пошел в нападение и запустил скрюченные пальцы правой руки глубоко в горло противника, стараясь добраться до хряща. Хассан выпучил глаза, и Бронсон заметил, что один из них у края меняет цвет, так как синяя контактная линза на мгновение сместилась, обнажив край темной радужки.
Нож нападавшего упал на пол. Теперь он, задыхаясь, царапал опухшее горло. Джейк двигался на автопилоте – он присел и нанес удар сбоку, который сбил парня с ног, отчего тот полетел плашмя на пол, с треском ломая кости лица. В следующий миг террорист уже лежал неподвижно, от его сломанного носа растекалась лужа крови, и кроме его хриплого дыхания, в комнате больше не раздавалось ни звука.
Но парень был все еще жив. Джейк взял его нож и прицелился ему между лопаток.
«Этот ублюдок – безжалостный убийца, только зря небо коптит. Сколько жизней я спасу, отобрав одну?»
Бронсона трясло. Он всерьез собирался убить противника, но что-то его сдерживало. Его эмоции колебались от гнева до неуверенности, а затем возвращались назад к намерению прикончить этого парня.
Как индеец, готовящийся снять скальп, Джейк наклонился и захватил в горсть волосы мужчины, оттягивая его голову от пола. Он хотел отнять больше, чем скальп. Он забирал жизнь. Правой рукой он приставил острое, как бритва, лезвие вплотную к его изувеченной и раздутой шее.
Внутренний голос Джейка вопил, чтобы он резал, но ему на ум пришла сцена, которую он вчера наблюдал на мониторе в офисе Баттисты. Затем он вспомнил отвращение, которое почувствовал, видя, как Карло сделал абсолютно то же самое с лежащим без сознания охранником, который упустил пленника.
А еще Бронсон подумал о Франческе и о детях. Он попытался прогнать воспоминание, но не смог.
Джейк убрал нож и отпустил волосы своей несостоявшейся жертвы. Лоб Хассана ударился о пол с отвратительным глухим стуком, и на ладони Бронсона, в перчатке, остался клок светлых волос. Встав, он почувствовал сильную тревогу оттого, что уже почти совершил, и оттого, насколько это казалось ему легким и соблазнительным. Он закрыл нож и сунул его в карман Хассана.
