поселений, с древних времен всеми делами управлял магистрат из шестнадцати человек. Позже установилось единовластие, и первый единоличный владыка, Юнус-ходжа, магистрат сразу разогнал, конечно. Но и при нем имелся совет из глав четырех районов. Юнус этот, кстати, интересный тип, почитай про него, как вернемся. Когда-то чуть не завоевал Хоканд, имея за спиной лишь один город и небольшое войско, носил кличку «Курильщик опиума»… Его потомки в девятнадцатом веке и начали превращать обычное торговое поселение в воздушный порт. В центре Ташкента уже находился огромный базар, который тронуть никто не посмел, внутри защитных стен места для постройки доков и причалов не хватало, потому их начали строить… вокруг. И прямо на стенах.
– На стенах?
– Да, как раз на это стоит посмотреть. Но я отвлекся, – поднял капитан ладонь. – Так вот, за столь жирный кусок боролись и Бухара, и Хоканд, благо после первого владыки сила города-порта померкла, и независимость он в итоге сохранить не смог. С какого-то момента Ташкент начал переходить из рук в руки, хокандский хан владеет им только последние лет двадцать. До того в урде сидел наместник из Бухары. До него – из Хоканда. А до того… В общем, завоеватели сменяются, а город стоит – и магистрат его тоже привык к тому, что владелец цитадели непостоянен. Живут местные как-то своей головой, власть хана и бекляр-бека скорее военная, за счет гарнизона, в торговые дела они почти не лезут. Пока в казну идет процент со сделок, конечно. А он идет исправно.
– Очень привлекательное место для всяких афер, – заметила ученица Насти, поглаживая свою кобылу по шее, – та, отдохнув за ночь, все норовила припустить рысью. – Как на частном, так и на государственном уровне. В смысле, на уровне разведок.
– Пожалуй, – согласился Дронов. – Я так понимаю, наша военная контора там тоже отметилась когда-то и завела связи? Иначе толку от этой поездки будет немного. Ну, то есть мне так кажется. Я, конечно, в шпионских делах не мастак, нахватался вот у вас с Анастасией вершков всяких…
Он с кривой усмешкой потер шею, отчего-то чувствуя себя неловко. Девушка же мотнула подбородком:
– Нет, все верно. Без хотя бы информационной поддержки мы разве что слухи на рынке собирать сможем. Но я надеюсь, поддержка будет.
– От людей военной разведки?
– Мм… не совсем… Но да, в целом верно, – отвела Саша взгляд, и капитан не стал уточнять, хотя очень хотелось узнать, что значит «не совсем».
А лес причальных мачт рос, становился ближе, гуще. Наконец стали видны причалы – и сам город. Воздушный порт действительно был устроен очень необычно – он опоясывал поселение серым кольцом стальных и каменных конструкций, которые частично сливались со старинными глиняными крепостными стенами. Громады причальных платформ врастали в них, острые иглы швартовочных мачт высились по обе стороны от фортеций, на зубцах тут и там торчали решетчатые башенки портовых кранов с далеко вынесенными стрелами и жутковатые лапы погрузочных манипуляторов, над которыми вились струйки пара от работающих котлов. Вся эта машинерия из металла и гранита словно бы держала в осаде древний азиатский город, желтый от глины и изумрудный от листвы. Она уже перебралась за укрепления, и изнутри к стенам примыкали ангары, эллинги, складские павильоны… Однако проникнуть глубже не удавалось – в центре поселения до сих пор шумел пестрый, яркий восточный базар, и окружающие его особняки знати тонули в зелени пышных садов. Между духом Востока и современностью сейчас шли ожесточенные бои на улицах, если выражаться образно. Еще только приближаясь к воротам, Николай обратил внимание, что очереди на въезд ждут как повозки-арбы с высокими колесами из прочного дерева, так и одинокий паровой трактор с прицепом, очевидно принадлежащий портовым службам.
– А дыма меньше, чем в Чимкенте, – привстав в стременах, произнес Джантай, доселе молчавший.
– Ну, так заводов тут нет, хоть город и большой, – отозвался капитан. – А машины порта много дыма и не дадут. Тем более что тут половина, как я смотрю, европейского производства, качественные. Ладно, сворачиваем, в эти ворота нам не надо.
Группа забрала в сторону и двинулась параллельно городской стене, держа ее в поле зрения. Попасть внутрь они собирались с противоположной стороны, с юга. Уловка, конечно, примитивная, однако пренебрегать ею было бы глупо. Если у неведомого противника имелось мало людских ресурсов, то он мог установить наблюдение лишь за наиболее вероятными направлениями, с которых ожидалась погоня. И все же Николай, памятуя прошлые визиты в города ханства, внутренне приготовился к неприятностям прямо на входе. По счастью, на сей раз все прошло гладко. Стражи южных врат, измотанные многочисленными прибывающими в город, лишь поинтересовались целью визита, удовлетворились ответом: «По делам», – пересчитали всадников, собрали пошлину и тут же забыли о русских, переключившись на следующих визитеров – хивинских купцов с целым караваном пряностей. Словно и не бушевало совсем рядом масштабное восстание. Контраст с ощетинившимся пушечными жерлами Чимкентом удивлял. Особенно учитывая, что изъеденные портовыми сооружениями крепостные стены едва ли могли защитить город от сколь-нибудь серьезного нападения. Неужели горожане, местные купцы, солдаты и представители власти настолько не ассоциировали себя с Хокандом, что восстание против ханского престола не принимали на свой счет?
– Удивительно беззаботное место, – не удержавшись, произнес он вслух, когда четверку пропустили через караульный пост.
– Но нам нельзя поддаваться этой беззаботности, – вздохнула Саша, хмурясь. – Сохраняйте бдительность.
– Не извольте беспокоиться, Александра Александровна. Держим ушки на макушке, – с улыбкой заверил унтер Черневой, в самом деле сторожко поглядывая по сторонам. Благо вокруг было немноголюдно. Из-за медленной работы караульных по ту сторону ворот толпа просто не успевала образоваться – слишком уж мелкими порциями прибывающие просачивались внутрь. Зато, как и в Пишпеке, прямо от стены начинались ряды крытых лавок, где уставшим путникам, вошедшим в город, предлагали еду, горячий чай, холодный кумыс, талисманы от сглаза, новые уздечки и прочую мелочовку. По
