– Никаких сомнений, это он.
– Стой… Это у тебя что, фотокарточка?
– Да, его снимок, сделанный в Пишпеке до похищения. В госпитале. Анастасия Егоровна дала.
– А почему она мне… Хотя ладно, не столь важно. Интересно, он в коме после травмы, что ли? Нам бы его разбудить…
– Боюсь, не получится. – Тоненькая стажерка склонилась над кроватью. Пользуясь тем, что руки спящего лежат поверх одеяла, осторожно взяла правую за кисть, осмотрела от ладони до локтя. – Но это и не кома, наверное… Тут следы уколов. Ему что-то вводили. Вероятно, чтобы не просыпался. Будь время – осмотрела бы тут все пузырьки, – я не медик, но кое-какие… специфические препараты по названиям и маркировке узнаю…
– Значит, придется тащить как куль, – скривился Дронов. – А он еще и нездоров, как бы хуже не стало…
– Командир! – прервал его возникший за спиной казак. – Кажись, проблемы!
…«Проблемы» офицер сперва услышал и только потом увидел. Где-то на стене напротив причала выла механическая сирена, по всему гребню зажигались сигнальные костры, указующие, что наряды стражи поднялись по тревоге. С края причального пандуса Николай мог наблюдать, как от городских ворот, от одного из внешних постов и еще откуда-то с севера движутся к ним через порт три петляющие огненные змейки – колонны людей с фонарями и факелами в руках. Передвигаться строем, да еще столь целенаправленно и уверенно, в такой ситуации, естественно, могли лишь военные.
– Засада? – скрипнул зубами Николай. – Нас все-таки ждали?
– Будь это засада, пленника бы тут не оказалось, – качнула головой стажерка, необычайно спокойная и сосредоточенная. – Скорее, перестраховка – вывоз его шел по старому плану, но дополнительные меры приняли… И по тревоге – вот среагировали. Думаю, это солдаты гарнизона, а не арабы, но от этого не легче.
– Попробуем прорваться и уйти, пользуясь темнотой. – Лихорадочно пытаясь найти лучший вариант действий и остро осознавая, что без потерь со стороны русских теперь уже точно не обойдется, Дронов окинул взглядом видимую с платформы часть порта. – Все они осветить не смогут, но пришельца взять не выйдет: слишком обременит.
– А может… попробуем иначе? – Саша обернулась и посмотрела на захваченный сторожевик. – Если корабль на самом деле исправен и готовился к выходу рано утром, котел должен стоять под малым паром… Поднять давление и запустить двигатели – пара минут. Вы ведь управлялись с котлом броневика, тут не сильно сложнее, думаю. Халифатские машины примитивны, да и судно маленькое…
– А кто будет управлять? – Мысль о воздушном побеге капитану и в голову не пришла, а ведь это действительно был великолепный путь отхода, особенно учитывая отсутствие у Хоканда собственного флота. Мужчина с трудом удержался от того, чтобы хлопнуть себя по лбу.
– Я, – коротко ответила девушка и быстро зашагала обратно по сходням. – На боевые маневры не рассчитывайте, но отойти от причала и полететь прямо сможем, уверена.
Больше Николай вопросов задавать не стал – повернулся к сторожащим лестницы бойцам, рявкнул:
– Держать оборону, быть готовыми к отходу! По команде – все на борт! Ясно?
– Так точно, ваша милость! – нестройным хором откликнулись солдаты. Командир же поторопился в машинное отделение. Для этого пришлось подняться по лесенке на вторую палубу – внутри корпуса дирижабля. В пышущей жаром комнате, на стальном решетчатом полу, обнаружилась парочка пленных арабских матросов, «спеленатых» по рукам и ногам, – о них докладывал унтер. Дронов жестом отозвал приставленного к пленным казака, тихо спросил:
– Оба в сознании? Надеюсь, вы по-русски при них не разговаривали?
– Да вроде нет, – без особой уверенности пожал плечами станичник.
– Ох… – Офицер провел ладонью по лицу. – Ну не резать же им глотки теперь, это уж слишком будет… Беги вниз, позови еще пару человек, вытащите их и тех двух, мною ушибленных, на платформу. Мы этот корабль реквизируем под нужды Третьего отделения.
– Осмелюсь сказать, господин капитан… – неожиданно проявил инициативу подчиненный Невского. – Инженеры, знающие, как тут все работает, пригодились бы, коли нам корабль нужен. А если они только по-арабски разумеют – на пальцах объяснимся, чай, поймут…
– Мысль-то хорошая, – решил не огорчать бойца прямым отказом Николай – в конце концов, воины не должны бояться делиться с командиром идеями. – Да только они все равно свидетелями лишними будут. Пока мало что видели – вот пусть и проваливают. Сами разберемся. Так что приказа не меняю.
– Есть! – козырнул станичник. К счастью, ему хватило ума приглушить свой возглас, выдавить его полушепотом.
Отпустив казака, Дронов принялся изучать начинку машинного. Саша оказалась права – определить назначение всех этих рычагов, манометров и медных вентилей человеку, умеющему обращаться с паровой установкой бронехода или блиндированного авто, не представляло большой сложности. Даже при том, что на всех табличках под приборами и циферблатами вместо нормальных букв красовались арабские закорючки и цифры на делениях были выписаны непривычно, хотя достаточно узнаваемо. Оба котла, как ожидалось, стояли под парами, топливо подавалось из почти полных баков, требовалось лишь увеличить его поступление и следить за давлением. Дождавшись, пока с корабля вынесут пленных, капитан распорядился прикрытию отойти ближе к сходням и позвал себе в помощь ефрейтора Сергеева, о котором знал, что тот немного понимает в технике. Вместе они занялись делом.
– Проверка! Проверка! Меня кто-нибудь слышит?! – Блестящая начищенной медью переговорная труба на стене ожила без всякого предупреждения. Несущийся из ее жерла слабый голос был настолько искажен, что Дронов не сразу понял, кому он принадлежит. Сообразив же, торопливо наклонился к
