Вот один пример. Как я уже упоминал, Дитер наполовину еврей. Он знал, что в Арзамасе-16 я разоблачил несколько мужчин и женщин, которые вели контрреволюционные разговоры и деятельность. По чистой случайности все они оказались евреями. Я спросил товарища Дитера, не огорчен ли он моими действиями. Он ответил, что нисколько – сам бы поступил точно так же, если бы человек, не важно друг или родственник, еврей или не еврей, только слово произнес бы при нем против советской власти. Чтобы доказать ему, что я нисколько не настроен против детей Давида, я рассказал, что одно из моих прошлых заданий заключалось в том, чтобы способствовать программе Центрального комитета по скорейшему переселению его соплеменников в только что образовавшееся государство Израиль. Узнав об этом, Дитер остался доволен.
Он не был женат, и я организовывал «случайные знакомства» с ним красивых женщин, чтобы он выбрал себе супругу русского происхождения. (Союз не был заключен, но с некоторыми из них он какое-то время поддерживал отношения.) Каждая его знакомая подробно отчитывалась передо мной об их разговорах. За все это время с губ Дитера не сорвалось ни одного враждебного слова. Даже в такие моменты, когда, как он считал, за ним не следили.
Не могу сосчитать, сколько раз мы сидели с ним за бутылкой водки, и я подолгу просвещал его в области философии марксистского диалектического материализма – читал большие отрывки из соответствующих книг. Русским языком Дитер владел хорошо, но не в совершенстве, и я ему также читал опубликованные в «Правде» выступления Председателя Совета министров Хрущева. Он с интересом воспринимал все, что слышал от меня.
Его преданность стала для меня очевидной благодаря еще одному аспекту жизни – его любви к искусству.
Дитер объяснил, что в их семье традиционно увлекались живописью и скульптурой. Брат Дитера – профессор искусствоведения в Нью-Йоркском университете, а его дочь, племянница товарища Дитера, художница и танцовщица на Манхэттене. Когда партия позволила ему переписываться с родными, я перлюстрировал его письма, чтобы убедиться: в них нет порочащих наше государство слов и признаков предательства (не говоря уж об информации, какую именно работу он выполняет в СССР). Темой писем товарища Дитера и его родных была исключительно любовь к искусству. Дитер с воодушевлением им писал о направлении социалистического реализма в нашей стране, которое со времен товарища Ленина отличает нашу культуру. Живописные полотна этого направления не только блестяще выполнены, но также укрепляют все четыре столпа ценностей нашей Родины – партийность, идеологию, классовое содержание и правдивость. Он послал родным открытку с пейзажем Дмитрия Маевского и еще одну с портретом кисти Владимира Александровича Горба, профессора знаменитого Института живописи имени Репина, а также плакат, сообщающий о грядущем партийном съезде, на котором должен был присутствовать сам Дитер. Трубач и знаменосец в исполнении Митрофана Грекова не могут не понравиться патриотически настроенным людям.
Брат Дитера в ответ посылал ему открытки и небольшие картинки, которые, как он считал, были в его вкусе и которыми он мог украсить свою комнату. Технический отдел ГРУ тщательно проверял корреспонденцию и не обнаруживал в ней ничего подозрительного – ни микрофильмов, ни тайных посланий – ничего подобного. Я вообще не считал, что такое вероятно. В связи с этими подарками, товарищ генерал, я был озабочен – и озабочен искренне – кое-чем иным.
Вы, вероятно, в курсе, что при Центральном разведывательном управлении США создан отдел международных организаций (который, должен добавить, ГРУ первым разоблачило). Эта коварная структура годами пыталась использовать в качестве оружия искусство, насаждая в мире невнятный упаднический американский «абстрактный экспрессионизм». Уродливые полотна таких, с позволения сказать, художников, как Джексон Поллок, Роберт Мазеруэлл, Виллем де Кунинг и Марк Ротко, истинные ценители искусства считают кощунством. Если бы эти люди (а среди них есть женщины) показали свои художества у нас, их бы непременно посадили. Отдел международных организаций ЦРУ предпринимает жалкие усилия доказать, что на Западе художник свободен выражать свое творческое начало, а у нас на Родине – нет. В корне абсурдное утверждение. Иначе почему даже президент США Гарри Трумэн сказал: «Если это искусство, то я готтентот»?
Однако я с облегчением узнал, что родные Дитера и он сам отвергают подобные бессмысленные пародии на искусство. Дитеру присылали иллюстрации картин и рисунков реалистического направления и традиционной тематики, не противоречащей революционным идеалам. Среди американских художников были: Фредерик Ремингтон, Джордж Иннесс и Эдвард Хоппер. Из итальянцев – Якопо Виньяли.
Смею утверждать, некоторые из репродукций, которые получил товарищ Дитер, достойны агитпропа, прославляющего ценности нашей Родины! Например, произведения Джерома Майерса, изображающего иммигрантов на улицах Нью-Йорка, или немца Отто Дикса, высмеивающего декаданс Веймарской республики.
Про товарища Дитера можно сказать одно: он был очарован своим новым отечеством. Интуиция разведчика подсказывала мне, что опасаться следовало не предательства этого человека, а происков иностранных агентов и контрреволюционеров, готовых пойти на его убийство, чтобы помешать нашей Родине создать ядерное оружие. Обеспечение его безопасности превратилось в цель моей жизни, и я делал все, чтобы он постоянно находился под охраной.
Описав «сценическую обстановку», я, товарищ генерал, перехожу к печальному инциденту 10 ноября сего года.
Товарищ Дитер был активным членом партии и, когда предоставлялась возможность, являлся на партийные съезды и участвовал в демонстрациях. Что, впрочем, в закрытом Арзамасе-16 случалось нечасто. На такие мероприятия он иногда выезжал в более крупные российские города или в другие республики СССР. Об одном из подобных форумов я упоминал, когда рассказывал о плакате кисти художника Грекова – Объединенном партийном съезде в Берлине. Он планировался на ноябрь сего года. С речами должны были выступить Первый секретарь ЦК КПСС Хрущев и председатель Совета министров ГДР Отто Гротеволь. На съезде собирались одобрить появление независимого немецкого государства и провозгласить единение двух народов. Каждый в нашей стране интересовался, как будут складываться отношения между недавними врагами.
