На солнце или в тени (сборник)

выходящее на Третью авеню, было плотно закрыто, как всегда, когда мистер Эндерби приводит гостя на ужин. Он знакомится с ними в барах. Он очень общительный, мистер Эндерби, и у него хорошо получается распознавать бизнесменов, изнывающих от одиночества в городе, – мужчин, столь же общительных и всегда готовых завести новых друзей. Особенно таких друзей, которые могут стать выгодными клиентами. Мистер Эндерби оценивал их по костюмам и всегда замечал золотую цепочку для часов.

– Плохие новости, – сказал он, нахмурившись.

Она вся напряглась и повернулась к нему:

– Что случилось?

– Мин Безжалостный взял в плен Флэша Гордона и Дейл Арден. Держит их в шахтах по добыче радия в Монго. А там эти твари, похожие на крокодилов…

До них донесся приглушенный, еле слышный вопль. В тесном, обитом звукопоглощающим материалом шкафу бедняга, наверное, так надрывался, что чуть не сорвал голос. Как у мистера Тиммонса хватало сил так кричать? Он уже продержался на сутки дольше, чем каждый из предыдущих пяти гостей, и его возмутительная, прямо-таки неприличная жизнеспособность уже начала действовать ей на нервы. Она надеялась, что сегодня все благополучно закончится.

Ковер, в который его завернут, уже лежит в спальне, автофургон с надписью «ЭНДЕРБИ ЭНТЕРПРАЙЗЕС» на боку припаркован прямо за углом, с полным баком, готовый к очередной поездке в Пайн-Барренс в Нью-Джерси. Когда они только поженились, фирма «ЭНДЕРБИ ЭНТЕРПРАЙЗЕС» действительно существовала. Депрессия – которую «Джорнал американ» теперь называет Великой депрессией – положила конец этому предприятию два года назад. Но теперь у них есть эта новая работа.

– Дейл боится, – продолжил мистер Эндерби, – и Флэш пытается ее подбодрить. Он говорит, что доктор Жарков…

Теперь раздалась целая очередь ударов: десять, может, двенадцать подряд – в сопровождении таких же воплей, приглушенных, но все равно жутких. Миссис Эндерби представляла бисеринки крови на губах мистера Тиммонса, кровь на его разбитых костяшках. Она представляла, какой тощей сделалась его шея, как исхудало и вытянулось его прежде упитанное лицо, когда тело сожрало собственный жир и мышцы, чтобы выжить.

Но нет. Тело не может поедать само себя, чтобы оставаться живым, верно? Эта идея так же ненаучна, как френология. И как же ему сейчас хочется пить!

– Это так раздражает! – не выдержала миссис Эндерби. – Почему он никак не успокоится? Зачем ты привел такого сильного мужчину, дорогой?

– Затем, что он был еще и состоятельным мужчиной, – мягко проговорил мистер Эндерби. – Я это понял, как только он открыл бумажник, когда мы решили повторить и он сказал, что угощает. Его вклада нам хватит месяца на три. На пять, если будем поэкономнее.

Удар, еще удар и еще. Миссис Эндерби поднесла пальцы к вискам и принялась легонько массировать нежную кожу.

Мистер Эндерби посмотрел на нее с сочувствием:

– Я могу сделать так, чтобы все закончилось прямо сейчас, если хочешь. Вряд ли он будет особенно сопротивляться в его состоянии; особенно после того, как он израсходовал столько сил. Один быстрый удар твоим самым острым кухонным ножом. Разумеется, если я это сделаю, убирать придется тебе. Так будет по-честному.

Миссис Эндерби с потрясенным видом уставилась на него:

– Может, мы и воры, но мы не убийцы.

– У всех будет иное мнение на этот счет, если нас поймают, – проговорил он, как бы извиняясь, но твердо.

Держа руки на коленях, обтянутых подолом красного платья, она сплела пальцы в замок с такой силой, что у нее побелели костяшки, и посмотрела прямо ему в глаза:

– Если нас посадят на скамью подсудимых, я приду в суд с высоко поднятой головой и скажу судье и присяжным, что мы стали жертвами обстоятельств.

– Я уверен, ты будешь весьма убедительна, дорогая.

Еще один удар в дверцу шкафа, еще один крик. Это и вправду уже неприлично. Да, вот самое верное слово для подобной жизнеспособности. Неприлично.

– Но ведь мы не убийцы. Нашим гостям просто недостает самого необходимого, как и многим другим в эти тяжкие времена. Мы их не убиваем: они угасают сами.

И снова вопль человека, которого мистер Эндерби привел домой из «Максорлиса» больше недели назад. Может, это были слова. Может, это была фраза ради всего святого.

– Осталось недолго, – пообещал мистер Эндерби. – Если не сегодня, то завтра уж точно. И мы сможем несколько месяцев вообще не работать. И все же…

Она все так же сжимала пальцы и все так же смотрела на него в упор.