На солнце или в тени (сборник)

лабораторию.

Он смотрит на своего адвоката, пока лицо не расплывается и на его месте не возникает другое лицо: женщина в розовом сосет ранку на пальце. Прищемила «молнией». Ничего страшного.

– Она из Салины, – говорит он. – Это в Канзасе.

– И что?

– Разыщи ее.

– В Канзасе?

– Не знаю. Может быть. Я… мне кажется, она меня подставила.

– Почему?

Он не знает. Он не уверен, что это так.

– С ней в квартире кто-то был. Она махала кому-то из окна. Я видел.

– Когда это было?

– Как раз перед тем, как я пришел к ней и увидел…

– Значит, ты за ней наблюдал?

Один из детективов возвращается в комнату, держа в руках прозрачный полиэтиленовый пакет. В пакете – его швейцарский армейский нож.

Она представляет розовую комбинацию и бюстгальтер. Она сама толком не знает, почему выбрала именно их, просто они показались ей милыми и невинными. И вполне подходящими. Она вспоминает, как разорвала бюстгальтер пополам, разодрала комбинацию в клочья, щедро полила их кровью. Она никогда не расскажет об этом сестре. Она не уверена, как Лорен это воспримет. Милая, славная Лорен, совершенно подавленная и сломленная, держится исключительно на лекарствах. Ее младшая сестренка, которую она обожает и сделает все, чтобы ее защитить. Да, защищать уже поздно, но отомстить… отомстить можно всегда.

Она обнимает Лорен, гладит ее острые выпирающие лопатки, потом отстраняется и смотрит сестре в глаза. Такие красивые глаза, сейчас совершенно неподвижные.

– Ты сколько сегодня приняла таблеток, малышка?

– Таблеток? – Лорен медленно качает головой. Прошло уже два месяца, как ее выписали из больницы, но улучшения не наблюдается, хотя шрамы от порезов у нее на руках бледнеют, и уже почти не видны, как и шрамы на руках, животе и ногах. И все это сделал он. Однако те раны, которые остались внутри – в душе – затянутся еще не скоро. – Не помню, – говорит Лорен.

– Не надо пить много таблеток, малышка. Это опасно.

Тусклый взгляд Лорен падает на белый бинт на запястье сестры.

– Что… случилось?

– Да так, ерунда. Просто царапина.

Она прикасается к бинту, чувствует, как рана под ним пульсирует болью, вспоминает, как полоснула бритвой по запястью, и сама не поверила, как много вылилось крови, хотя она и надеялась, что крови будет много, она чуть не потеряла сознание, когда прекратила поливать кровью матрас и простынь, и ей пришлось извести два бинта, чтобы перетянуть рану. Это было совсем не похоже на мелкую ранку на большом пальце, который она проколола его ножом, а потом размазала кровь по лезвию, закрыла нож и вернула на место, в его карман.

– Где… ты была? – спрашивает Лорен.

– У меня были дела, но теперь я вернулась. И Мария прекрасно заботилась о тебе, пока меня не было, да? – Она улыбается молодой мексиканке, которую наняла, чтобы та присматривала за сестрой, и которая помогла ей купить дом. Она уедет вместе с ними.

– Я уже упаковала все вещи мисс Лорен, – говорит Мария.

– Куда… мы едем? – спрашивает Лорен, ее язык заплетается от успокоительных.

– В безопасное место.

Взгляд Лорен на мгновение проясняется, она бьет руками в воздухе перед собой, как будто отбивается от невидимого насильника.

– Нет! Нет! Не надо!

Она ласково прикасается к плечу Лорен.

– Все хорошо, малышка. Тебя никто не обидит. Я обо всем позаботилась.

Лорен затихает и прижимается к старшей сестре, которая заботилась о ней всегда.

К старшей сестре, которая знает, что полиция скоро придет побеседовать с Лорен, которая жила в той квартире и чье имя указано в арендном договоре.

Но ее имени никто не знает, его нет нигде.

Пусть приходят. К тому времени их здесь уже не будет. В Пуэрто-Морелосе их ждет дом, купленный на чужое имя. Это небольшая жертва ради