Тут Воронин деликатно покашлял и сказал:
– А может, не стоит… на борт? Себумы могут напасть в любой момент, и мы должны быть там, со всеми.
Алехин закивал головой.
– Совершенно верно! Не думайте, что мне просто захотелось навестить звездолет. На борту есть много всякого добра, которое пригодится колонистам. Один аварийный бот чего стоит! Вообще-то не положено его трогать, но у нас такие обстоятельства… Форс-мажор!
– Форс-минор, скорее, – проворчал Кузьмичев. – Ну давай стыкуйся. Поглядим на твою «Зорьку»…
– Слушайте все! Стыковочные устройства исполнены на Илленсе и Цинруссе, это планеты риттов, так что тут соблюдены… э-э… галактические стандарты. Носовой стыковочный узел занимаю я. Еще три узла находятся между передним тором и шаровидной гондолой. Повторяю – три! Так что двум истребителям надо будет стыковаться между собой.
– Мы поняли! – пришел ответ.
Алехин плавно, почти нежно подвел космоатмосферник к звездолету и днищем наехал на стыковочный узел. Заскрипела герметическая перепонка.
– Есть стыковка! Есть мехсоединение!
Алехин извернулся в воздухе и поднял вверх дырчатую «чашу», в которой сидел до того. «Чаша» оказалась крышкой люка, за нею открывалась внешняя перепонка «Зари». Алехин коснулся ее, и мембрана разошлась, открывая вход в переходный отсек-кессон.
– Заходите, гости дорогие! – сказал командир корабля. – Будьте как дома!
Тут же замигал огонечек интеркома, и главный компьютер произнес красивым женским голосом:
– Приветствую вас на борту корабля «Заря»! Давление воздуха – единица. Температура – плюс четыр-надцать. Локальная гравиустановка работает в штатном режиме.
– Зорька, термоэлементы включила? – строго спросил Алехин.
– Да, капитан.
Антон вышел в центральный коридор и свернул в рубку. Аппаратура медленно выходила из режима консервации – зажигались экраны, принимались кривляться синие мнемографики, а индикаторы словно подмигивали командиру корабля.
Из коридора донеслись гулкие голоса:
– Это имеет вид! Сара, посмотри только… Это что, вообще?
– Чудышко ты мое ископаемое! Это кристаллофон.
– Костя! А где твоя каюта?
– А я помню? Мне тогда едва девять исполнилось… Где-то здесь была.
– Осмотрите весь корабль! – громко скомандовал Алехин, выглядывая из рубки. – Берите все, что найдете, что может пригодиться внизу. И сносите к аварийному боту – это в среднем коридоре, налево!
– Щас мы! Всего понахапаем…
– Пойду посмотрю, – заспешил Воронин, и Антон остался в рубке вдвоем с Кузьмичевым.
– Хотел с тобой поговорить, – серьезно сказал командир корабля, оглянувшись на выходившего ученого.
– Валяй.
– Думаю, мое место в будущей битве – здесь, на борту «Зари». Не спеши отрицать! На звездолете стоят все нужные приборы, и я первым узнаю о прибытии боевых кораблей себум. И сразу сообщу вам. Это не все…
Командир корабля сжато поделился с координатором своим планом.
– Это опасно, – поугрюмел Кузьмичев. – Что я Еве скажу?
– А что делать? – тоскливо сказал Алехин. – И еще не ясно, где окажется опаснее – на орбите или на поверхности. Скауты – это мелочь, на них не ставят мощное оружие вроде изгибателей пространства или шаровых излучателей антиматерии. Крейсера – это крейсера, от них не спрячешься, и камуфляжные модули не помогут. Себумы обязательно проверят местность через гравископы и масс-уловители. В иллюминаторе они увидят пустошь, и на обзорнике тоже, а масс-детектор покажет присутствие предметов и тел! И накроют вас ха-арошим залпом…
– Не пугай… Если что, спрячемся в лесу – там тел хватает… Ладно, оставайся. Но смотри, чтоб вернулся обязательно – я терпеть не могу женских слез.
– Да кто ж их любит… Ну пошли, разблокирую бот, и грузитесь.
– А кто поведет?
– Аркаша или Костя.
В центральном коридоре стояли шум и гам, молодежь бегала по каютам и отсекам, вытаскивая все нужное и ненужное и заваливая коридор средний.
