что? Лазерные лучи? Струи высокотемпературной плазмы? Пучки каких-нибудь позитронов? «Да какая тебе разница, – подумал Кузьмичев, – все одно – пипец…»
Он потянул руку к бластеру, осененный глупой идеей вырезать в городской стене дыру, как вдруг ворота, к которым укатывалась дорога, стали раздвигаться, а на пульте управления краулером замигало табло «Проезд разрешен».
Не думая более ни о чем, Кузьмичев разогнал краулер и с ходу проскочил ворота, вознося молитвы кибертехнике. Какое счастье, что электронные сторожа-разведчики не делят род людской на своих и чужих! Или здешнее начальство просто «не учло»? Тогда и начальству большое человеческое спасибо…
Было еще очень рано, и узкая улица, на которую Георгий выехал, отличалась пустынностью и тишиной. Только многоногий кибер ковылял в отдалении, гоняясь за мусором, носимым ветерком.
По обеим сторонам улички стояли дома – коттеджи в один и два этажа, а в перспективе возвышалось здание еще больших размеров – с куполом и шпилем. Откуда-то донеслась грустная музыка. Просыпаются потомки, с-суки…
Кузьмичев свернул в переулок, выехал на параллельную улицу и сразу увидел большой корпус кремового цвета, на стене которого в ряд красовались красный крест, красный полумесяц, звезда Давида того же алого колера, красное колесо сансары и почему-то красный молот. Это еще что за религия?
Заторможенные раздумья полковника прервало маленькое событие – открылась дверь одного из тамбуров, ведущих в госпиталь, и на улицу вышла женщина в мягком, обтягивавшем комбинезоне.
С силой отерев лицо, она вздохнула, повращала шеей, разминая мышцы… И увидела полковника.
Женщина не закричала, не испугалась. Ее глаза расширились, а губы прошептали:
– К-как? Кто?
– Врач? – коротко спросил Георгий, наводя на женщину бластер.
– Д-да, – призналась та, – я наблюдающий врач базы…
Кузьмичев тяжело слез с сиденья, покачнулся, но устоял.
– Мои люди больны, – глухо проговорил он. – Ты их вылечишь. И останешься в живых. Ясно?
– Я буду кричать… – слабым голосом сказала врачиня.
Георгий устало помотал головой.
– Не успеешь, – и красноречиво качнул бластером. – Собирайся.
Врачиня медленно отступила в тамбур. Прошла в комнату, заполненную непонятной аппаратурой.
– Только без фокусов, – равнодушно сказал Кузьмичев. – И не вздумай навредить. Учти: если мои товарищи не поправятся, твоему здоровью не позавидуют самые тяжелые больные.
Женщина, изо всех сил стараясь удержать на лице каменное выражение, собрала все причиндалы для неотложной помощи в маленький контейнер и выцедила:
– Я готова.
– На выход с вещами…
Вряд ли врачиня уловила второй смысловой слой, да это Георгия и не интересовало. Выведя женщину за порог госпиталя, он усадил ее рядом с собой на краулер и ткнул дулом бластера под левую грудь.
– Сиди тихо и спокойно, улыбайся новому дню…
Врачиня негодующе фыркнула и отвернулась. Полковник, снова помолясь киберам и роботам, вывел краулер к воротам. Кто-то в синем комбинезоне неспешно брел прочь от ворот и даже не обернулся на низкое жужжание краулера.
Ворота раздвинулись ровно настолько, чтобы пропустить танкетку-«ползуна», и сошлись за ним, отсекая любое несанкционированное проникновение. Георгий тут же увеличил скорость.
Всю дорогу он молчал. Тем для разговора хватало, но и болезнь брала свое – подъедала силы, отупляла, окатывала волнами безразличия ко всему. И только свернув с дороги в лес, Кузьмичев задал первый вопрос:
– Как тебя зовут?
– Вы ко всем женщинам обращаетесь на «ты»? – съехидничала врачиня.
– Нет, – хладнокровно ответил полковник, – только к любимым или к пленным. В последнем случае бесцеремонность здорово помогает – пленницы теряются, пугаются и не оказывают сопротивления…
– И вы их спокойно насилуете! – закончила женщина.
– Лично я этим спортом не увлекался и другим не давал, – по-прежнему хладнокровно сказал Кузьмичев. – Женщины мне и без того не отказывали. Лучше бы ответила, почему вы напали на нас?
– Мы?! – взорвалась врачиня. – На вас?! Это вы напали на нас! Это из-за вас героически погиб Джошуа, первым отбивший ваш десант!
