– Да ладно…
– Да чего – ладно? Погляди вон туда. Это то самое место, где упали БМД и птер, называется Стеклянная пустошь. Видишь, где лучики шарят? Видишь?
– Цилиндр вроде… Ого!
– Вот именно… Это себумский транспорт, понял? Дура с километр поперек, а мы ее финиша даже не заметили!
– Оперативненько…
Из открытого люка донесся глухой голос Раджабова:
– Подъезжаем, командир!
– Ищи спуск, Джафар.
– Уже! Вон вроде осыпь, попробую по ней…
Танк взял к северу, проехал вдоль обрыва и развернулся на месте, скрипя траками по стеклянистой коре.
– Держитесь!
Громадная машина перевалила край и заскользила вниз, с шумом сдвигая тонны неустойчивого каменного крошева. Переваливаясь с боку на бок, танк сполз до самого дна и, кренясь, вывернул к реке.
База неведомых пришельцев открылась неожиданно – кто-то вырвался вперед на краулере и направил лучи фонариков на стену каньона. Пятна света запрыгали по пластам грунта и вдруг отразились от обреза туннеля.
– Ничего себе… – пробормотал Алехин. – Десять лет тут живем, а в каньон никто не додумался заглянуть…
– Да нет, туннель раньше не был виден под грунтом, тут шахта была, вроде спуска, а потом случился обвал. Шахта рухнула, ее породой завалило, зато откупорило туннель. Так Гоцман говорит, он у нас планетолог.
– Да? Ну тогда ладно… Хоть не так обидно.
Турбины танка взвыли, и «Огр», скрипя гусеницами, забрался в туннель. Завала, тормозившего БМД, танк просто не заметил – разгреб зацепами слежавшийся грунт и покатил по гулкому проходу. Вспыхнули яркие фары, высветив своды и черные «полумесяцы» поперечных коридоров.
– Тормози, куда гонишь? Спуск уже!
– Все путем, командир! – глухо донеслось из кабины.
«Огр», порыкивая моторами, осторожно пролез к пандусу, подруливая в тесном месте, и выбрался на гладкий спиральный спуск. Накренился, покатил вниз – глухо зарокотали гусеницы. Скрежет, разворот. Спуск. Еще раз. И еще.
По кругу, по кругу. И вот последний съезд, пологий и долгий-долгий. Разгоняясь и притормаживая, Раджабов скатился на пол колоссального зала, и эхо, бившее по ушам в туннеле, сразу пропало, затерялось в громадной подземной полости.
Фары выхватывали из темноты массивные колонны в двадцать обхватов, но лишь прожектора доставали до сводчатого потолка.
– Разгружаемся! – послышался крик.
– Стоп! – осадил неведомого деятеля Кузьмичев. – Женщины и дети выходят и стоят в сторонке! Переверзев, жилые модули для семейных ставим вдоль стены. Отсчитываем десять шагов и устанавливаем следующий ряд. Кибертехники! Энергетики! Организуйте нам свет. Инженеры-гастрономы! На вашей совести киберкухни и… что там у вас еще? Короче, чтобы через полчаса был готов ужин на всех. Или завтракать пора? Врачи! Сгружайте свое хозяйство у колонны, поставим госпиталь там. Мужчины переквалифицируются в грузчиков и носильщиков. Начали!
Наверху голубое солнце успело выйти в зенит, а внизу, под толщей метаморфического и скалистого грунта, одинаково пропеченных, выстраивался большой лагерь.
Ровные ряды палаток, как в римском каструме, вездеходы – по линеечке. Телефотеры, поднятые на колонны, рассеивали яркий свет над подземным царством.
В дальнем углу гигантского зала суетилась толпа ученых, плескавшая руками вокруг странных наклонных башен, сцепленных вместе овальными в разрезе галереями. Из гладких стен высовывались длинные острия, по горизонтали башни были опоясаны матовыми кубами, по вертикали – блестящими конусами. Что к чему?
Но свой обход Кузьмичев начал с «лагеря беженцев» – жилых модулей и палаток, выставленных в три ряда. Жизнь потихоньку налаживалась – матери укладывали возбужденную малышню баиньки, а той не терпелось все облазить и изведать. В кои веки эти взрослые затеяли такую интересную игру, и на тебе – спать!
– Да не хочу я ложиться! – бурно доказывала свою правоту сопливая личность лет девяти от роду. – Рано еще!
– Тима! – умоляюще сказала молодая мама, приседая на корточки. – Скоро красное солнце сядет, где же рано? Спать пора!
– Не пора! Не пора!
Кузьмичев остановился и строго спросил:
– Чего шумим?
