Письма. В моей груди бешено застучало сердце. Стук лошадиных копыт и непрестанная болтовня гуляющих мгновенно стихли.
– Дженнифер, вы меня заинтриговали. И что же вы узнали о своем брате?
– У него, дитя мое, были сомнения. Я узнала о них. Хэйтем находился под сильным влиянием своего наставника Реджинальда Берча, который занимался его образованием и, что важнее, выстраивал мировоззрение Хэйтема. Как бы то ни было, усилия Берча не прошли даром. Хэйтем умер тамплиером. Но учение тамплиеров, их принципы вызывали у него сомнения. Такова была его натура. Хотя брату вряд ли удалось найти ответы на свои вопросы, достаточно того, что он размышлял и сомневался. А у вас, Ивонн, есть убеждения?
– Конечно. Я унаследовала воззрения отца и бабушки, – ответила я. – Их жизненные ценности.
– У вас безупречные манеры. Добавить к этому благоговение, с каким вы относитесь к памяти ваших близких…
– Я стараюсь.
– А как насчет ваших более универсальных воззрений, Ивонн? К примеру, положение дел на вашей родине. Куда направлены ваши симпатии?
– Осмелюсь заметить, мисс Скотт, что положение дел в моей стране – предмет более сложный, где одних только симпатий недостаточно.
Дженнифер посмотрела на меня с некоторым удивлением.
– Очень разумный ответ, моя дорогая. Вы не из числа тех, кто родился быть ведомым.
– Я стараюсь обо всем составлять свое мнение.
– Уверена, что вы так и поступаете. И все-таки, ответьте подробнее на вопрос, который я вам задала: что вы думаете о положении дел во Франции?
– Мисс Дженнифер, я как-то не особо об этом задумывалась, – возразила я, не желая себя выдавать.
– Так задумайтесь сейчас. Сделайте одолжение.
Я вспомнила то, что слышала с ранних лет. Отец твердо верил в богоизбранность монарха и считал, что каждый человек должен знать свое место. Вспомнила крикливых во?ронов, годами мечтавших сместить короля, пусть и назначенного Богом. И конечно же, вспомнила маму, верившую в существование третьего пути.
– Я считаю, что наша страна нуждается в некоторых реформах.
– Вы так считаете?
– Во всяком случае, я так думаю, – помолчав, ответила я.
– Хорошо, хорошо, – кивала Дженнифер. – Прекрасно, когда у человека есть сомнения. У моего брата они тоже были. Его письма изобилуют сомнениями.
Опять эти письма!
– Судя по вашим словам, мистер Хэйтем был не только милосердным, но и разумным человеком, – сказала я, не зная, куда меня заведет этот ответ.
Дженнифер сдержанно рассмеялась:
– У него имелись свои недостатки. Но в глубине сердца он был, как мне думается, добрым и мудрым человеком.
Рукояткой трости она постучала в потолок кареты:
– Поехали. Пора возвращаться. Близится время ланча.
Мы возвращались на Куин-сквер. Я думала о том, что близка к выполнению миссии, как вдруг Дженнифер сказала:
– Прежде чем мы усядемся за стол, хочу вам кое-что показать.
«Неужели те самые письма?» – подумала я.
Карета подъехала к дому. Кучер помог нам выйти, но почему-то не поднялся с нами на крыльцо, а вернулся на свое сиденье, тронул поводья, и карета скрылась за стеной густого тумана, клубящегося вокруг колес.
Мы молча поднялись. Дженнифер дернула шнурок звонка, выждала несколько секунд и позвонила еще два раза. Эти звонки были короче и энергичнее первого.
Возможно, я тихо сходила с ума, но…
Поспешный отъезд кучера. Странные звонки. Я заставляла себя улыбаться, хотя внутри у меня все сжалось. Заскрипели засовы. Дверь открылась. Дженнифер едва заметным кивком приветствовала Смита и вошла внутрь.
Дверь закрылась. Исчез негромкий шум площади. Меня охватило уже знакомое ощущение плена, только сейчас к нему примешивался откровенный страх. Я чувствовала: что-то здесь не так. И куда подевалась Элен?
– Смит, будьте так любезны, передайте Элен, что я вернулась, – попросила я дворецкого.
Он, как всегда, поклонился и с улыбкой произнес:
– Непременно, мадемуазель.
И не двинулся с места.
Я вопросительно посмотрела на Дженнифер. Мне очень хотелось ошибиться в мрачных предчувствиях. Хотелось, чтобы мисс Скотт отчитала дворецкого
