гладя ее серую шерсть.
Тильда пытается мыслить логически. Люди живут на озере уже много веков. И вполне естественно, что по нему бродят неприкаянные души. Она всегда чутко реагировала на зловещую атмосферу, царившую в некоторых местах. Подростком ее легко было напугать, но раньше она никогда не считала себя человеком, которому являются привидения. Но, переехав в Тай Гвин, она стала реагировать на такую атмосферу еще более чутко, чем прежде. Теперь она видит то, чего не может рационально объяснить. Здесь все другое. Правда, год, который она провела в доме родителей, пытаясь оправиться после смерти Мэта, был заполнен такими яркими видениями момента гибели мужа, что иногда ей казалось: от горя она потеряла рассудок. Но пока она жила в Сомерсете, ее присутствие там не вызывало перебоев с электричеством. И не приводило к поломкам других машин. И там она ни разу не видела привидений. И никогда во время бодрствования не сталкивалась с людьми, которые казались настоящими, хотя она точно знала: на самом деле они нереальны. Одно очевидно – все изменилось, когда она переехала в коттедж. Необъяснимое начало преследовать ее только после того, как она поселилась рядом с озером. Стало быть, призраки, если это и в самом деле они, происходят именно из этих мест.
За окном не страшащийся привидений черный дрозд объявляет о начале нового дня. Тильда садится на кровати, преисполненная решимости отыскать скрывающееся за странными событиями рациональное зерно. И найти, наконец, объяснения. Она уверена – ответы на вопросы, которые она не смогла пока ясно сформулировать, связаны с озером, его историей и населявшими его берега людьми. И удача или что-то похожее не нее уже свела ее с человеком, который поможет раскрыть тайны прошлого.
– Пошли. – Тильда толкает локтем Чертополошку. – Слабое свечение на горизонте и есть то, что в этих краях считается восходом. Это наилучшее время для пробежки – если ты согласна отправиться со мной, поторопись.
Ветер прекратился, сменившись легким морозцем. Тильда надевает самую теплую беговую толстовку с начесом и обматывает шею шарфом, защищающим от ледяного воздуха. Затем застегивает на Чертополошке розовый ошейник с поводком, и они не спеша выбегают из коттеджа. Собака, похоже, вполне поправилась и полна желания побегать. Вскоре они легко мчатся по земле, покрытой инеем. Когда встает солнце, зимний пейзаж начинает сверкать тысячами ледяных искр – и озеро, и окружающие его поля становятся красивыми, как картинка. Тильда выбирает кратчайший путь, время от времени посматривая на четвероногую спутницу и ища в ее беге малейшие признаки усталости или хромоты. Но собака бежит рядом в одном ритме с хозяйкой, не забегая вперед и не натягивая поводка. Когда они подбегают к скрадку для наблюдения за птицами, Тильда видит выходящую из него фигуру и сразу же узнает в ней профессора Уильямса. Она приветственно машет и останавливается, чтобы подождать его, стоя на тропинке. Профессор машет в ответ. Бинокль висит у него на шее. Несмотря на свой почтенный возраст, профессор движется быстро, и с каждым широким уверенным шагом его палка твердо вгрызается в грунт.
– Доброе утро, – окликает его Тильда. – Вы сегодня рано.
– Зимний рассвет – прекрасное время для наблюдения за пернатыми. Перелетные водоплавающие птицы улетели или, наоборот, прилетели и устроились на новом месте. Но робкие новички все равно предпочитают просыпаться пораньше и искать корм, чтобы избежать встречи со своими более шумливыми и смелыми соседями. – Он показывает на собаку. – Я вижу, у вас появилась новая подружка.
– Ее зовут Чертополошка. Она… долго болела. Это ее первая пробежка.
Профессор Уильямс дотрагивается до края полей твидовой шляпы.
– Счастлив с тобой познакомиться, – обращается он к собаке, которая в ответ вежливо виляет хвостом.
– Я рада, что встретила вас, – пользуясь удобным моментом, говорит Тильда. – Мне хотелось бы расспросить вас об озере. О его истории. Может быть, уделите мне время?
– Моя дорогая девочка, ну конечно. Ничто бы не доставило мне большего удовольствия. Выпьем чаю? У меня как раз все приготовлено для розжига камина. На его фоне ваша зайчатница будет выглядеть просто великолепно.
– Моя кто?
– Ваша собака – помесь шотландской овчарки и борзой. Ведь это охотничья собака, не так ли? Предназначенная для охоты на зайцев?
– Ну, по идее, да. Но у нее не очень-то получалось.
– Возможно, это и к лучшему. Здесь и без того осталось мало зайцев. Но выглядит она как зайчатница.
– Думаю, на самом деле ей нравится лежать перед огнем в камине, как тем собакам, что изображены на картинах старых мастеров. Ну вы знаете, дорогие ковры, оленья голова на стене и борзые, устроившиеся там, где теплее всего.
– В такой холодный день и после пробежки? Я не могу ее за это винить.
Благодаря успокоительному воздействию общества такого здравомыслящего человека, как профессор, Тильда почти забывает о его напольных часах и вспоминает о них, стоя в коридоре дома Старой Школы. Увидев, что они снова идут, она торопливо проходит в гостиную, надеясь: если она будет сидеть там, часы не сломаются. Профессор Уильямс чиркает длинной спичкой, поджигает аккуратно скрученную бумагу, лежащую рядом со щепками и углем, и камин загорается. Оставив Тильду рассматривать старинную карту озера, которая все так же расстелена на письменном столе, профессор удаляется на
