– Что, если… – Я собираюсь с духом, понимая, что сейчас произнесу нечто столь близкое к ереси, что мне страшно. – Что, если наши знаки на самом деле ничего не значат? Что, если всё это, – я обвожу рукой комнату и полки с книгами, – просто способ заставить нас вести себя пристойно? Что, если, – я перехожу на шёпот, – если никакой жизни после смерти нет?
– Ах, милая моя! – обнимает меня Мел. – Какие серьёзные вопросы! Не удивительно, что ты задаёшь их именно сейчас. Смерть заставляет нас задуматься над горькими сторонами бытия. Я ничего не говорю в ответ, но признаю, что Мел права. Раньше подобные мысли меня не посещали.
– Возможно, для тебя это новость, но подобными вопросами в какой-то период жизни задаются очень многие.
– Правда? – с нескрываемым удивлением я смотрю на Мел. – Но все ведут себя так, словно никогда и ни в чём не сомневались. Мел отступает на шаг и проводит рукой по корешкам книг на полке.
– Большинство действительно не сомневается. Каждый в своё время переживает мгновения борьбы и противоречий, задаёт вопросы, колеблется и через эти сомнения приходит к вере. – Мел понимающе улыбается. – Меня убеждают факты, Леора. Наши истории передавали из уст в уста с начала начал. Сравни все эти книги, и ты увидишь, что в сути своей они одинаковы. Слова, которым учили меня, это те же слова, которыми рассказывали эти легенды в самый первый раз. Я верю, что в наших сказаниях и заключена наша истинная история. Нахмурившись, я пытаюсь разобраться в хаосе собственных мыслей.
– То есть вы верите, что и Белая Ведьма, и Мория, и даже Святой когда-то по-настоящему жили на свете?
– Да, в какой-то мере это так. – Мел сочувственно смотрит на меня. – Неверно истолковать можно всё что угодно. Бывает, люди искажают истинное значение легенд, подгоняют их под собственные шаблоны. Но какой бы смысл в них ни вкладывали, истории остаются прежними. Есть чистая сердцем женщина с кожей, отмеченной знаками. И есть другая, мятежная, непослушная, она проклята, её кожа пуста. Для чистых сердцем правда этой истории очевидна. Знаки показывают нашу искренность, говорят о том, что нам известны тайны сердца, которые будут открыты, возможно, лишь в день суда. – Мел оглядывается на книжные полки. – Все ответы в наших сказаниях и легендах, Леора. Их нужно только найти. Приходи сюда в любое время. В твоих силах обрести свою историю, свой собственный путь к вере.
Как у Мел всё просто.
Мы выходим из комнаты, в которой хранятся книги рассказчиц, и спускаемся по той же узкой скрипучей лестнице. В самом низу Мел дружески обнимает меня:
– Я знаю, как это сложно, Леора. Не торопись, дай себе подумать. Если в наших книгах заключена правда, – а я уверена, что это так, – то ничего не изменится до тех пор, когда ты будешь готова вернуться к истинной вере. Только не сдавайся, ладно? Я согласно киваю. Слова Мел вселяют в меня спокойствие и уверенность своей опорой на огромный пласт истории. Глубоко вздохнув, чтобы собраться с силами, я задаю вопрос, ради которого и пришла.
– Вы ведь присутствуете на церемониях взвешивания душ, правда? Мел собралась было уходить, но теперь останавливается у холодных ступеней каменной лестницы.
– Да, это моя обязанность. Мне оказана большая честь – рассказывать заключительную историю для каждого почившего.
– А можно узнать о церемонии поподробнее? Например, когда принимают решение о книгах – заранее или во время взвешивания? Может быть, сведения собирают до самого последнего дня?
Мел присаживается на ступеньку и приглашает меня присоединиться.
– Ты хочешь спросить о взвешивания души твоего папы, ведь так? До неё осталось совсем недолго. – Я молча киваю в ответ. – Что ж, сейчас, скорее всего, происходит множество самых разных вещей, Леора. Кто-то в правительстве изучает книгу твоего папы и составляет подробный отчёт о его жизни и знаках. – Тут я не могу не вспомнить о Верити. – Все взвешивания, на которых я была, начинались с молитвы, призывающей предков поделиться мудростью и прозорливостью. Потом судья обычно приглашает друзей и родственников покойного выйти вперёд и поделиться историями о его жизни. Если случай необычный, эти истории могут повлиять на решение судьи. А потом выносят и оглашают вердикт.
– Мне обязательно там что-то говорить? – Меня охватывает ужас при одной мысли о том, что придётся стоять перед зрителями и рассказывать о папе.
– Нет, не обязательно. – Мел лукаво подталкивает меня коленом. – Но, возможно, ты сама пожелаешь чем-то поделиться.
– Очень сомневаюсь, – с улыбкой качаю я головой. – Я там умру от страха! Мел оценивающе смотрит на меня:
– Мне кажется, я знаю, чем тебе помочь. Тебе известно, что любой гражданин может выбрать историю, которую прочтут на церемонии взвешивания? – Я киваю. – А хочешь узнать, какую историю выбрал твой отец? Думаю, это придаст тебе сил. Он просил прочесть легенду о жизни после смерти, Леора. Твой отец ни в чём не сомневался.
И прямо там, на холодных каменных ступеньках, Мел рассказывает мне эту историю.
