сказать… Кажется, теперь у меня есть все, что нужно для счастья. Так что даже не надейся снова стать свобо…
Договорить не успела. Ирвина буквально снесло со стула, а следом и меня, потому что через секунду я оказалась в его объятиях. И муж с совершенно ошалевшими глазами целовал меня так, как, наверное, не целовал еще ни разу. Впрочем, кто был бы против…
— Правда? — словно не веря, спросил он, когда мы сумели совладать с собой и оторваться друг от друга.
— Правда, — с готовностью подтвердила я. — Срок три недели, пол пока неизвестен.
— Ребенок, — зачарованно произнес Ир. И поднял меня в воздух, закружив по кабинету. — Наш ребенок!
— Остановись, сумасшедший, — рассмеялась я, вновь потянувшись поцеловать его. Попала, правда, в нос, но не расстроилась, тем более что поцелуй мне тут же вернули. В декольте, на самой границе с тканью платья, благо находилась она как раз на удобном для этого уровне.
— Абсолютно. Сумасшедший, счастливый и до ужаса влюбленный. — И он снова принялся целовать меня.
Выбралась из кабинета я далеко не через десять обещанных минут, опьяневшая от счастья и с пламенеющими щеками. Припухшие губы не спасала даже холодная вода, пришлось воспользоваться простенькой иллюзией, прикрывшей лицо от любопытных взглядов.
Настроения возвращаться к работе у Ирвина после такой новости конечно же не было. Пришлось даже уговаривать его доделать необходимое, а уж потом присоединяться ко мне. И отговаривать от попытки открыть портал, потому что «моя беременная жена не обязана мучиться в экипаже». Окончательным аргументом стал намек, что беременной жене ну очень полезно дышать свежим воздухом. Правда, что-то подсказывало, что дышать теперь я им стану просто дни напролет.
Это было немного странно, но очень мило и забавно видеть всегда собранного и знающего, что делать, супруга таким растерянным. Кажется, процессы, происходящие в организме женщины, как-то странно воздействуют и на мозг ее мужчины. Интересно, лекари еще не пытались исследовать этот вопрос?
С трудом убедив мужа, что никакая его помощь прямо сейчас мне не нужна, поцеловав его еще раз, — точнее, еще пять или шесть раз — и согласовав семейный ужин этим вечером, чтобы поделиться радостью с родными, я выскользнула в приемную и прикрыла дверь, прислонившись к ней спиной. И столкнулась с лучащимся смехом, понимающим взглядом Белины.
— Они все так бурно реагируют? — риторически вопросила я.
Она развела руками, словно говоря «что есть, то есть», и успокоила:
— Ваш еще спокойный, лайдис. Мой, когда про первенца узнал, решил перенести через зеленый мост на радостях. А худобой-то я никогда не отличалась…
Я рассмеялась вместе с Белиной, одновременно вспоминая длину этого моста. Да, правильное я место выбрала для подобного откровения. Очень правильное.
Постояв немного у огромного окна, выходившего на вполне оживленную для этого времени улицу, я нерешительно потянулась к эхо. Еще год назад вопрос — кому стучать первым не стоял вовсе. Венейне конечно же. Тем более она сама относительно недавно стала мамой, подарив мужу прелестную и уже сейчас похожую на него дочурку.
Но теперь у меня был брат. Точнее — у него была я. Выполняя данное себе обещание, я уделяла Истару, вернее, Арестиру, потому что его высочества Истара давно уже не было с нами, все свободное время.
Память о том, чем завершилась история с планом Тарессы, пожалуй, останется со мной навсегда. Как и та боль, что она принесла с собой. Слишком яркими, словно не собирающимися тускнеть от времени картинами, запомнились события почти годичной давности.
Сначала было сообщение, от которого, без преувеличения, содрогнулась вся страна, если не мир — принц Дастара погиб при попытке снятия заклятия, насланного заговорщиками.
Затем похороны, третьи, на которых я побывала за столь короткое время. И подходя к гробу, поддерживаемая супругом, я с трудом справилась с подгибающимися коленями. Что толку от знания, что брат жив, когда в деревянном коробе лежит его точная копия? Исхудавший, с сероватым цветом лица и как будто покрытой воском кожей… Мне так и не хватило духа спросить, кем он был — великолепно созданным фантомом или же реальным человеком, по воле Аддарии родившимся похожим на Истара. И хотя на уроках истории нам рассказывали, что у многих государей, по слухам, были двойники, используемые в различных щекотливых ситуациях, хотелось верить именно в первый вариант.
Официальное объявление Ирвина первым и единственным наследником, да и наше с ним чествование по этому поводу почти прошло мимо в такой-то ситуации. Как и то, что теперь меня все чаще именовали вашим высочеством и интереса проявляли куда больше, чем этого хотелось.
Самым же важным, безусловно, было знакомство с Арестиром. Приучить себя называть его только так оказалось просто. Совсем другое — не выискивать машинально в его лице знакомые прежде черты. И делать вид, что связывали нас вовсе не танец на балу, ночное похищение и то, чем оно в итоге обернулось, а кое-что совершенно иное.
Да, поначалу было тяжело. Просто морально тяжело смотреть, как он пытается вспомнить хоть что-то, но раз за разом натыкается на пустоту и тьму. И плача ночами на плече мужа, я была совершенно не уверена в том, что папин план оказался правильным. Может, стоило оставить все как есть? Кто
