на цепочке — безумно красивые, а главное — абсолютно чистые от чужой энергии, хоть сейчас накладывай свое плетение. Это были сапфиры в серебре — любимый камень и любимый металл, так что выбор наудачу можно было сразу исключить. Вот только… неужели Ирвин и впрямь чувствовал себя настолько виноватым, что отправился за подарком то ли ранним утром, то ли вчерашним вечером?
Что ж, какова бы ни была подоплека его поступка, я осталась довольна. Тем более что повод продемонстрировать гарнитур представится совсем скоро.
Нехотя отложив шкатулку, я отправилась в ванную.
ГЛАВА 7
Завтрак подали на той чудной террасе с видом на сад. Погода действительно изменилась, стало куда прохладнее, чем вчера, но накинутая на плечи теплая шаль и горячий тай в конце трапезы вполне это компенсировали. И именно тай, как ни странно, оказал мне услугу. Точнее, то состояние задумчивого покоя, которое помогла приобрести чуть горьковатая жидкость с едва уловимым ароматом миндаля — местный повар отчего-то больше других любил заваривать вишню именно с листиками.
Мне вспомнился вчерашний рассказ Ирвина о его погибшем друге. В тот момент я была сосредоточена скорее на моральном состоянии мужа, нежели деталях этой истории, но сейчас кое-что всплыло в памяти. Вернон — так звали мужчину. Но хотя имя и не было редким, я вспомнила, что слышала его совсем недавно. Вернее, видела.
Отставив кружку и поблагодарив маячившую неподалеку служанку, я поспешила наверх, чтобы удостовериться в своих предположениях. И уже через несколько минут действительно убедилась. Предпоследний в списке тех, чье досье было изъято из департамента, Вернон Самиар, безусловно, мог оказаться совершенно другим человеком, но интуиция подсказывала, что это не так. Правда, никакой особой информации у меня на него не было, он оказался не аристократом и в книгах из библиотеки не фигурировал. Но это уже было определенно то, с чем можно работать.
Наше с Тилем предположение основывалось на том, что личные дела сотрудников хотели как-то использовать, скорее всего, во вред им. А что, если в действительности было совсем наоборот? Что, если Ирвин забрал их, чтобы защитить? Чтобы до них не добрался кто-то, чьи помыслы были не так чисты…
Мне определенно требовалось поговорить с Тилем, ведь исходя из того, что я успела узнать, Ирвин Аратэр все меньше походил на заговорщика. Но вести подобный разговор по эхо казалось не слишком дальновидным. Лучше воспользоваться его же методом и отправить письмо. Если быть осторожной в формулировках, никто даже не догадается, о чем речь.
Кабинет мужа оказался не закрыт на ключ, и я предположила, что ничего тайного он там не хранит (по крайней мере, на виду) и не будет против, если воспользуюсь им. Не теряя времени зря, прошла внутрь и прикрыла двери. Обстановка оказалась стандартной для такого рода помещений, а оформление — в темно-зеленых тонах, импонирующих, как я успела заметить, Ирвину.
Бумага, как и вестник, обнаружились почти сразу. Присела за стол, располагаясь на весьма удобном, хоть и оказавшемся слегка великоватым для моих габаритов кресле. Но приняться за письмо не успела, заметив кое-что куда более интересное.
На одной из открытых полок шкафа, стоящего справа от стола, лежал футляр для украшений. Кажется, тот самый, с которым не дал мне ознакомиться поближе супруг. И если в тот момент я не слишком поверила его словам, что это улика, а не подарок какой-нибудь лайди, то теперь смогла в этом убедиться — на крышку была прикреплена черно-белая стандартная бирка с цифрами.
С минуту я еще пыталась держать себя в руках, помня о том, что любопытство — не всегда положительная черта, а тянуть руки к чужим вещам и вовсе очень некрасиво. Но так и не смогла окончательно убедить себя в решении спокойно написать письмо и покинуть кабинет. Финальным аргументом против стало предположение, что содержимое футляра едва ли являлось простым украшением, скорее артефактом, а значит — предметом моей специализации. Успокоив себя тем, что только посмотрю, ничего не буду предпринимать, я степенно двинулась обратно в свои покои, дабы не привлекать внимания слуг.
На самом деле только полный профан стал бы хватать голыми руками чужой неизвестный артефакт. Нам в академии буквально вдалбливали это с первого дня, не забывая приводить весьма яркие примеры судеб тех, кто к этому совету не прислушался. В кабинет я возвращалась, держа в руках небольшой чемоданчик с минимумом необходимых для исследования вещей. А затем аккуратно освободила большую часть столешницы, чтобы ничего не мешало работе. Конечно, в идеале я бы забрала футляр к себе, чтобы изучить в той из комнат, что успела немного переделать в мастерскую. Но такой возможности не было, и приходилось довольствоваться малым.
Тончайшие перчатки, зачарованные так, чтобы пропускать магическую энергию наружу, но блокирующие проникновение внутрь, надевались с трудом, зато сидели как влитые. Чехол с инструментарием я развернула и устроила по правую руку от себя. А затем перенесла футляр на стол как можно аккуратнее
