все-таки толкнуло его на скользкий путь похитителя.
Осознав, что у меня есть немного свободного от чужого наблюдения времени, я зачем-то еще пару раз безрезультатно дернула цепочку и, выругавшись мысленно, попыталась придумать план действий. Магия все еще была мне недоступна, не желая пока возвращаться, или же возвращаясь настолько медленно, что это сложно было уловить. Да и чаровать, кроме обода оков, было нечего — все, кроме не снимающегося брачного браслета, у меня забрали. Даже эхо, спрятанное за воротом, вытащили, и мне совсем не хотелось думать о том, как это происходило. А во всем остальном, за исключением артефакторики да бытовых заклинаний, я была весьма и весьма посредственна. Правда, если попытаться обратить заклинание против ржавчины и наложить его на этот самый опостылевший обод, есть шанс от него избавиться. Хотя бы от него, а потом уже думать о том, что делать с Киром и Рохом.
Стукнувшись затылком о холодную стену, дернувшись от злости на саму себя, я вынуждена была признать скудность собственного ума. Ведь никто другой в том, где я оказалась, виноват не был. Что бы стоило серьезнее отнестись к словам Ирвина о мишени или предупреждению лайда Саарана не лезть в это дело? Сааран! Нет, я точно имлитка, даже не поспоришь! Драконья чешуйка куратора была при мне, а уж ей не способны были стать помехой ни заблокированная магия, ни расстояние. Не желая терять ни секунды, я потянулась к частичке, ушедшей под кожу лба. И послала зов.
— Унари?! — В голосе учителя, зазвучавшем так явно, словно он сидел рядом, сквозило изумление. — Что произошло?!
Искреннее беспокойство, с которым он задал вопрос, оказалось тем самым спусковым крючком, который прорвал плотину моего самообладания. И слезы полились градом с всхлипываниями, с попытками вздохнуть между выливающимися на голову учителя словами и фразами. Я вообще не знаю, понял ли он что-то из моих сбивчивых рыданий, но когда они немного стихли, меня в два счета заставили замолчать, один за другим задавая вопросы, требующие исключительно четких ответов. Буквально за две минуты лайд Сааран знал все, начиная от того, какого цвета были волосы у отвлекшей мое внимание девушки, до малейших деталей интерьера помещения, где я находилась. И, пообещав сейчас же связаться с Ирвином, он временно отключился, напоследок бросив:
— Держись, мы скоро тебя вытащим.
И я вновь осталась наедине с собой, совершенно невоспитанно утирая рукавами платья слезы и шмыгая носом.
К тому моменту как Кир вернулся, я смогла окончательно успокоиться и, насколько это было возможно, привести себя в порядок. И даже магия начала постепенно возвращаться. Так что когда за дверью раздались шаги (я неосознанно затаила дыхание, опасаясь, как бы не вернулся голем), а затем мужчина с парой прикрытых тканью тарелок и зажатой под мышкой флягой вошел внутрь, я первым делом взглянула на его ауру. Что ж, Кир не солгал. Он действительно был менталистом, причем, судя по всему, отнюдь не слабым. Так что формулировка «очень неопытный» в данном случае казалась странной. Неужели он даже школы не закончил, чтобы научиться справляться со своими способностями?
Кир сгрузил тарелки на ближайший ко мне табурет и сдернул ткань, являя кривовато наструганные овощи на одной из них и примерно такие же куски сыра и толстой лепешки — на другой. Умостил рядом флягу и вернулся к столу за вторым табуретом и кружкой.
Естественно, я была голодна. Утренний тай остался смутным воспоминанием, а время, судя по ощущениям, перевалило за полдень. Но где гарантии, что в еду или воду не подсыпали чего-нибудь?
— Выбери кусок, — предложил Кир, пока я сглатывала слюну, набежавшую от запаха пресного, но ароматного овечьего сыра.
— Что?
— Выбери любой, я попробую. Чтобы ты убедилась, что я ничего туда не добавлял.
В другой ситуации я бы не рискнула обижать кого-либо недоверием, но сейчас обстоятельства к этому не располагали. Выбрала кусочек из самой середины, чтобы наверняка. Кир усмехнулся, но предложенное съел с большим аппетитом. Разве что пальцы не облизал.
— Теперь надо подождать полчаса, — поддел он. — А вдруг яд не сразу действует?
Я сделала вид, что пропустила фразу мимо ушей, забирая с тарелки кусок по соседству с предыдущим. Есть руками, а точнее, одной свободной левой рукой было непривычно, неудобно, да и вообще невоспитанно, но можно же представить себе, что я на пикнике? На таком вынужденном пикнике, в подвале, у архайна на лысине. Тот еще отдых…
— Почему ты ко мне так добр? — Когда импровизированный обед был окончен и мне выдали заново наполненную водой кружку, Кир переместился обратно к стене, опираясь на нее спиной. И, судя по виду, в ближайшее время никуда уходить не собирался. А связаться с учителем, пока он был здесь, я не могла — чешуйка, невидимая в обычное время, при активировании связи проступала над кожей.
— А почему я должен быть зол?
— Просто не вяжется все это, — я неопределенно махнула рукой, — с похищением.
— Ну, извини, первый раз кого-то похищаю, а книгу, как это делать правильно, почему-то еще не написали.
Я хотела съязвить в ответ, но тут ожило его эхо. И секунд через тридцать безмолвного разговора Кир поднялся с табурета, заправляя артефакт обратно за ворот рубашки. Переставил тарелки с края стола на середину, потом зачем-то вернул назад и лишь затем повернулся ко мне.
