— А ты в курсе, что обещал меня беречь? — парировала я, все еще не понимая подобной смены поведения. Ей-боги, еще немного, и я начну сомневаться, что это действительно Ирвин.
— Да? Вот незадача, — не расстроился невозможностью «покарать» меня супруг. И тут же сменил тему: — Мне кажется, или сегодняшний бал нравится тебе больше, чем свадебный?
И в кого вы такой догадливый, ваша светлость?
— Не кажется.
— Расскажешь почему?
— Это обязательно?
— Нет. — Он по-прежнему вел меня по залу столь безмятежно, будто разговаривали мы о погоде. — Просто любопытно, чем же они так кардинально различаются. Или все дело в том, что синее платье тебе нравится больше, чем белое?
Я вновь не удержалась от улыбки, хотя вопрос был вовсе не праздный. На мне действительно было сейчас синее платье, надеть которое я до этого момента не решалась из-за весьма глубокого декольте. Но коль уж теперь я была замужем, и этот самый муж сопровождал меня сегодняшним вечером, почему бы не воспользоваться ситуацией? Тем более что подаренный Ирвином гарнитур с сапфирами подошел как нельзя лучше. А широкое кольцо соседствовало с обручальным, которое супруг вернул наконец сегодняшним утром, собственноручно надев его на палец, прежде чем отбыть на службу. И даже повинился, что взять с собой меня сегодня ну никак не получается, потому что в департаменте его не будет, а никому другому доверить такое важное дело, как мое благоустройство, он не может. Впрочем, не могу сказать, что я так уж сильно расстроилась, посвятив свободное время подготовке к балу и болтовне с Налой по эхо.
— Белое платье привлекало слишком много внимания, — вспомнив, что едва не оставила вопрос супруга без ответа, не слишком прямо отозвалась я. Но Ирвин, кажется, понял все правильно, и уточнений не последовало.
Когда закончилась мелодия, мы как раз успели сделать очередной круг по залу и вернуться в то место, откуда начали. Неудивительно, что мой взгляд выцепил принца, сидящего рядом с отцом. Истар сегодня вовсе не выглядел таким франтом, как обычно. И отражалось это не только в простом сером камзоле почти без украшений да брюках вместо модных укороченных бриджей. Вообще принц казался каким-то потухшим: то ли расстроенным чем-то, то ли попросту ужасно уставшим. И судя по тому, как время от времени он едва заметно морщился, непрекращающаяся болтовня лайди Ниарин грозила вот-вот отозваться у него головной болью.
— Ирвин, ты не будешь против? — я указала глазами на принца, едва заслышав первые ноты мелодии, под которые лайди приглашали лайдов. Вообще-то, замужним вариантов — кого пригласить — полагалось не так уж много, но он ведь почти член семьи, надеюсь, подобное послабление мне бы позволили.
Муж смерил кузена взглядом, который назвать дружелюбным было затруднительно, но все же кивнул, выпуская мои пальцы из своей руки.
— Составлю компанию дяде. Подозреваю, что он тоже будет благодарен.
Истар, кажется, удивился, когда я присела перед ним в реверансе, но сориентировался быстро, поднимаясь с трона и предлагая мне руку. А уже спустя несколько секунд уводил меня в танце явно подальше от компании родственников.
— Даже не знаю, как тебя благодарить за спасение, — едва позволило расстояние, с искренностью в голосе проговорил принц.
Я не удержалась от смешка, решив, что уж за это на меня не обидятся:
— Вы действительно выглядели нуждающимся в этом, и я не могла себе позволить бросить наследника престола на произвол судьбы.
Истар попытался улыбнуться в ответ, но получилось не очень. Губы почти сразу вернулись в почти болезненный изгиб, как и складка меж бровей, обосновавшаяся на прежнем месте.
— Вам нехорошо? — вопрос, конечно, был не по этикету, но если с ним и вправду что-то не так, лучше уточнить.
— Как ты справилась? — задал он вопрос, вместо того чтобы ответить.
— Простите?
Он осторожно обернулся по сторонам, словно убеждаясь, что никто не подслушает, но когда заговорил, все равно понизил голос:
— Это же странно, да? Когда ты не последний человек в стране, а тебя просто похищают среди белого дня. Неизвестно кто, неизвестно зачем…
Боги, я и подумать не могла, что принц, взрослый мужчина, начнет вдруг жаловаться мне на жизнь. Но с другой стороны, в конкретно этой ситуации именно я могла понять его лучше других. Вот только как нужно было реагировать? Утешать я умела еще хуже, чем просто сочувствовать.
— Думаю, нам стоит порадоваться, что в итоге все закончилось хорошо. — Я сделала попытку перевести разговор на позитивный лад, но Истар, кажется, этого не заметил.
— Хорошо? Отец говорил, что мне повезло. И что тебе пришлось куда хуже…
Ну же, ваше высочество, неужели так сложно понять, что я вовсе не жажду вновь погружаться в воспоминания?
— Один лекарь когда-то сказал, что у меня очень гибкий разум. И он довольно легко забывает плохое, затмевая его хорошим. Правда, говорил он это после того, как я провалилась под лед и почти полнедели пролежала в кровати, простудившись.
