– И хорошо, что один, – пробурчал генерал, раскрывая папку. – Такие вещи вовсе положено писать от руки.
Не обращая внимания на требовательный взгляд Долгих, он впился глазами в текст. Прочитанные страницы передавал другу. Читали они долго. Было что. Предоставленную мне неделю я использовал по полной. Обзор вышел обстоятельным. Политика – внутренняя и внешняя, экономика, национальные отношения, культура… Развал СССР и блока социалистических стран, сдача ГДР, НАТО у наших границ. А еще резня на национальных окраинах, рухнувшая экономика, лихая приватизация, олигархи, бандитские 90-е… Работая над обзором, я как будто переживал все вновь. Эмоции зашкаливали. Я гнал их, но они прорывались. И вот теперь передавались читающим. По лицу Концевого бегали тени, но это было единственным, что он себе позволил. А вот Долгих не сдерживался. Несколько раз выругался, а однажды даже хватил кулаком по столу.
– Это правда? – спросил он, положив на столешницу последний листок.
– Память у меня не идеальная, – сказал я. – Могу ошибиться с точной датой. Но основные события изложены точно. Ручаюсь.
– Спасибо, Сергей Александрович! – сказал генерал. – Не могли бы вы подождать в приемной? Нам с Владимиром Ивановичем нужно поговорить.
– А я позвоню в буфет и попрошу принести вам чаю, – подключился Долгих. – Вы ведь прямо с поезда?
Я кивнул.
– Тогда прошу.
Я взял портфель и вышел в пустую приемную. Минут через пять в нее заглянула официантка с подносом. Помимо чая на нем красовалась тарелка с бутербродами и вазочка с конфетами. Я с удовольствием перекусил. Бутерброды с ветчиной и вареной колбаской оказались на редкость вкусными, конфеты – само собой. Да и чай наверняка цейлонский. В ЦК не бедствуют. Это в стране положение с продовольствием аховое. Даже в Москве проблемы. И в Минске…
Совещались у Долгих долго. Официантка успела забрать использованную посуду, а я – вволю полюбоваться на Старую площадь из окна. Наконец дверь в кабинет отворилась, в приемную выглянул Концевой. Выглядел он слегка встрепанным.
– Сергей Александрович, прошу!
В кабинете я понял, что друзья пришли к единому мнению. Уж больно целеустремленными выглядели их лица.
– Хочу спросить, – сказал генерал, едва я сел. – Вы знаете, как этого можно избежать?
Он постучал указательным пальцем по папке.
– Нет, – отбоярился я. – В своем времени я не входил во власть. Как работает она в СССР, знаю понаслышке.
– Не лукавьте! – покачал головой Концевой. – Не поверю, что вы об этом не думали. Иначе этого, – он вновь постучал по папке, – мы бы не увидели. Вы человек мыслящий, с широким кругозором. По тексту чувствуется.
– Вам интересны рассуждения дилетанта?
– Говорите! – поощрил меня генерал.
– Тогда позвольте!
Я взял папку, открыл текст на нужной странице и подчеркнул ногтем одно слово. После чего протянул листок Концевому.
– ГКЧП? – удивился он. – У вас же он провалился.
– Разумеется, – кивнул я. – Во-первых, замутили его поздно – страна ушла вразнос. Во-вторых, переворот возглавили алкоголики-комсомольцы. Объявили путч и напились. Действовали они вяло и нерешительно. В-третьих, ни в коем разе нельзя было привлекать армию. У нее другие функции. Зачем, спрашивается, вводить в город танки? Народ пугать? Ну, напугали… После того как танки задавили троих, Москва восстала. Люди кинулись возводить баррикады. Ведь есть дивизия имени Дзержинского и другие части внутренних войск, которые обучены бороться с массовыми беспорядками. Хватит за глаза.
Концевой посмотрел на Долгих.
– МВД, – пробормотал тот.
– Вы сказали про опоздание, – сказал генерал. – Оптимальные сроки для переворота, на ваш взгляд?
– До первого октября тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года.
– Почему?
– В этот день Горбачева изберут Председателем Президиума Верховного Совета. Он официально займет высший пост в государстве. И его отстранение станет незаконным. А вот сейчас он всего лишь руководитель КПСС. Если партию распустить…
– Но-но! – встрепенулся Долгих.
– Погоди, Владимир! – вмешался Концевой. – Продолжайте, Сергей!
– Если нет партии, то нет и Горбачева. Он станет никем – как внутри страны, так и за рубежом. Реальная власть перейдет в руки Верховного Совета и правительства. Или вы думаете, что коммунисты горой встанут за любимого вождя? – Я усмехнулся. – В моем времени даже не рыпнулись. Закрыли кабинеты и отдали ключи. Нынешняя КПСС – это не та партия, которая выиграла войну. Паразитическая прослойка, ненавидимая народом.
Долгих засопел.
