Конрад сварливо поторопил ее:
— Извольте продолжать, сударыня! Уж если отвечать, так по всей строгости и справедливости, и всем, не только мне. Я готов понести заслуженную кару, но при условии, что примерно накажут и вас.
Драконы все-таки не люди, сердито подумала Лиза, и раскаиваться по-человечески не умеют. Бедный Костик — ему-то каково быть свидетелем этого позора.
Амалия, с усилием вскинула голову.
— Это все. Теперь решайте, что со мной делать. Я очень виновата перед вами.
Наступило молчание.
Филин подождал-подождал и со вздохом произнес:
— Решать не мне, но я бы ни о каких наказаниях даже не заикался. Все это время ты была бессильна, Аль, а совсем недавно чуть не погибла, пытаясь искупить свою вину жизнью. Мы тут все знаем, каков был Мутабор и что умел.
Амалия изумленно ахнула, не веря своим ушам.
А Конрад-старший забурлил от гнева:
— Как можно списывать со счета подобные злодеяния?! Амалия — военная преступница! — но тотчас сник и угрюмо добавил: — Впрочем, я тоже… Простите великодушно, погорячился.
Мама Уна легонько тронула Конрада за плечо.
— Давайте просто вспомним, что справедливость — это справедливость, а милосердие — это милосердие, — произнесла она негромким чистым голосом. Словно серебряный колокольчик прозвенел.
— Вся эта история, к счастью, в прошлом, — добавил папа, — теперь уже навсегда.
Амалия наконец-то вздохнула свободно. Лиза прислушалась: раньше фриккен дышала так, будто ей не хватало воздуха, а сейчас… совсем другое дело!
— Мы миновали уже много миров, и до Радинглена осталось совсем недалеко, — внезапно объявил Костя. Он исправно загребал лапами по воде, но только теперь берега наконец-то поплыли мимо все быстрее и быстрее, а потом и вовсе понеслись так, что было уже не разглядеть деревья, траву, камни — только разноцветные пятна. Зелень то светлела, то темнела, лес отступал от берега и возникали песчаные откосы, суровые скалы или зеленые луга. Пейзаж то и дело менялся, река делалась то шире. Ветер трепал путешественникам волосы, брызги летели им в лицо…
— Смотрите! — мама показала куда-то вперед.
За новым изгибом реки открылся заиндевелый лес, весь в белом кружеве, и показалась занесенная снегом мельница. Лизе эти места показались незнакомыми, но через четверть часа впереди замаячила Приветная гавань. В воде под Костиными лапами шелестели льдинки.
— Радинглен! — уверенно сказал папа.
… Возвращение путешественников в Радинглен никак нельзя было назвать торжественным. В Приветной гавани царило безлюдье и непонятная тишина — только и слышно было, как по-хозяйски разгуливает мокрый соленый ветер. Высадив пассажиров, Костик мгновенно превратился обратно в человека, и все заспешили — молча, потому что берегли силы. Молча миновали гавань и Чужестранную улицу, застроенную рядами одинаковых деревянных складов. Молча углубились в запутанные улочки Нижнего города. Лиза тянула шею и боялась увидеть на дворцовой башне траурный флаг. Остальные, кажется, тоже. Во всяком случае, торопились они так, что то и дело переходили на бег — даже прихрамывавший Лева, даже старший Конрад, придавленный грузом своих восьмисот лет и хватавшийся то за сердце, то за сыновнее плечо, которое Костик не сразу, но додумался подставить. Филин поддерживал Амалию, а Амалия Леву. Лиза не отпускала мамину руку, а папа — Маргаритину.
Город встретил их не то чтобы неприветливо — можно сказать, совсем не встретил. Уже рассвело, но улицы, на которых в это время обычно уже вовсю бурлила жизнь, были пустынны. Ни прохожих, ни котов, ни собак, ни повозок… Над домами висела нехорошая, неживая тишина. Не дымились печные трубы. Поскрипывали распахнутые двери и ставни, некоторые вывески висели криво, а по фасадам кое-где змеились трещины.
Кое-где прямо посреди улиц чернели догоревшие костры или погасшие жаровни, а вокруг них стояли скамьи, кресла, стулья, или просто лежали на булыжнике коврики, тюфяки и подушки, пледы и шали.
— Не волнуйтесь, — твердо сказал всем запыхавшийся Лева. — Горожане пережидали на улице подземные толчки, организованно и без паники. — Он поднял ближайшую шаль и передал старшему Конраду, который стучал зубами от холода. Потом взял плед и протянул его Амалии. Остальные тоже принялись укутываться во что подвернется.
— Лев, это ты им объяснил, как быть? — спросил Инго Третий. — Хвалю! У нас ведь раньше никогда не случалось землетрясений.
— Нет, — честно ответил Лева. — Объясняли Мелисса с Фифи. Мы с Конрадом в это время…
Костя панически оглянулся на Леву — испугался, как бы тот не выдал его позорную промашку и невольное купание в зловонной жиже.
— … были заняты несколько иными делами, — дипломатично закончил Лева.
— Но куда все подевались? — испуганно спросила Амалия.
