— Ах вот, значит, как, опять ловушка. Нет, туда не пойду, — сказала Марго, чуть-чуть повысив голос, и дверь мгновенно погасла. В этот же миг Маргарита краем глаза заметила совсем другую дверь, вернее, дверцу — низенькую, обшарпанную, щелястую дверцу под лестницей, ни дать ни взять чуланчик.
— А вот это уже больше смахивает на правду! — обрадовалась она и шагнула вперед.
Как бы не так!
Дверца тотчас отдалилась — теперь никакой лестницы не было, а к цели вел унылый коридор, запорошенный толстым слоем серой пыли.
— Проверим гипотезу.
Марго отпечатала еще два шага вперед и удовлетворенно прищелкнула языком.
Теперь дверца была едва различима в пыльной дали.
— Спасибо, Инго! — И Маргарита попятилась. И еще. И еще.
Дверца тотчас оказалась у нее прямо перед носом, Марго быстро повернула криво привинченную ручку, пригнулась и юркнула внутрь.
«Как хорошо, что я всегда всех внимательно слушаю!» — подумала она, потому что наконец-то добралась до цели.
Кабинет Мутабора оказался идеально круглым и от потолка почти до самого пола усеянным какими-то не то окошками, не то иллюминаторами — квадратными, овальными, разных размеров, от гигантских до совсем крошечных. Все они слабо светились знакомым сероватым светом, однако за ними, даже за самым большим, ничего рассмотреть не удалось — лишь мутную пустоту. Посреди зала высилось неприятного вида кресло. Оно стояло напротив подобия стола, выгнутого полумесяцем. А само кресло напоминало какую-то кожистую, бугристую массу. Казалось, она сначала растеклась, расплавленная, а потом застыла, и под ее поверхностью словно бы вздувались мышцы, торчали кости и натягивались сухожилия. Маргарите даже померещилось, будто она различает не то позвонки, не то ребра — и она срочно перестала всматриваться, повернувшись к столу.
Перед глазами у нее поплыли какие-то кнопки, на миг возникла клавиатура.
Марго могла поклясться — компьютерная, но она вдруг обросла несколькими рядами клавиатуры органной и фортепьянной.
— Вот тебе и раз, — протянула Марго, оглядывая клавиатуры и сразу же потеряв им счет. — На кого они рассчитаны? Похоже, что на паука, здесь ведь восемь рук нужно, никак не меньше… да еще каких длинных!
Она заглянула под стол — точно, педали, и тоже слишком много, вот парочка точно фортепианных, а вот это органные, все как надо, восемь штук, а это что? Это педаль тормоза… а вот и ножная клавиатура.
— Да-а, придется, как говорила Амалия, встать на место Мутабора, — усмехнулась Марго. — То есть сесть — вот в это кресло. Неприятно, но иначе никак нельзя.
Маргарита уже давно подметила, что вот так разговаривать с самой собой, может, и глупо, зато очень помогает и бодрит. Чаще всего она ловила себя на этой привычке перед экзаменами, а еще как-то раз успокаивала себя, когда в девятом классе без спросу постриглась почти наголо и ожидала крупного нагоняя от мамы. И вот теперь, стоило ей мысленно сказать себе «ну, спокойно, ты все делаешь правильно, а теперь вот так», — и Марго вдруг показалось, что ей предстоит не освоить мутаборский компьютер или орган или, может, пульт управления, а просто сдать еще один экзамен. Только очень важный.
— Какая у нас богатая фантазия, на зависть, — бодрясь, сказала Марго то ли себе, то ли замку, то ли его бывшему хозяину. — Ну, начнем… — Она решительно закатала рукава свитера, а потом по привычке сняла свои многочисленные колечки и браслетики и бросила на край паутинного кованого пюпитра, торчавшего над верхним рядом клавиш. Этот жест ее сразу же успокоил. Она снова почувствовала себя как на экзамене, но теперь у нее было твердое ощущение, что она его сдаст.
Внутренне содрогнувшись, Марго села в чудовищно неудобное кресло, которое зловеще заскрежетало. На человека оно рассчитано не было, это точно.
— Это не трон. — Твердо сказала себе Маргарита. — Это всего-навсего рубка, пульт управления, капитанский мостик — и все. А трон остался позади и я на него не польстилась.
В многочисленных окошках замерцало. Марго вскинула голову. В тех, что помельче, вдруг проявились непонятного назначения циферблаты с пляшущими стрелками. А в окошках побольше из серой мути постепенно проступали какие-то картинки. Вот чья-то кухня, похоже, что радингленская, вот уютный кабинет звездочета, заставленный книгами, увешанный картами звездного неба… а вот мастерская ювелира… Потом в одном из иллюминаторов Марго различила вид из окна, расчерченный на квадратики мелким оконными переплетом и раскрашенный в разные цвета, потому что окно было витражное. И едва не вскрикнула: она отлично знала этот перекресток в Верхнем Городе! Что же получается? Что эти окошки выходят в разные места в Радинглене? На улицы и в дома? И Мутабор отсюда, из своего логова, следил за Радингленом? Ведь это Радинглен сейчас, сегодня, — вот новогодние гирлянды, вот ледяная статуя Доброго Хозяина и трех котов у его ног… Ну что ж, если удастся разобраться, как это все работает, то не придется выруливать замок вслепую.
— Займемся делом.
Марго опустила руки на ближайшую клавиатуру.
И тут же отдернула, потому что оказалось, что черные клавиши жгут, а белые — морозят — не сильно, но неожиданно. Ощущение было такое, будто одновременно трогаешь раскаленную батарею и нутро морозилки.
