Благородная бледность Эвель стала еще благороднее, это было единственное, что я успела заметить. Иртхан направился ко мне, присутствующие с его пути разлетались в разные стороны как щепки. Еще чуть-чуть — и он будет рядом. Еще чуть-чуть, и…
Я взвилась в воздух, как долгие годы стянутая пружина. С усердием, достойным чемпиона мира по гратхэнду, ушла из-под рук попытавшегося меня перехватить Смерча и вылетела в приемную. Вожделенная дверь уже была прямо по курсу, когда прямо по тому же самому курсу нарисовался фервернский айсберг. В Норгхара я влетела с тревожным писком как виарчик, который совершает свой первый полет. Начальник службы безопасности Мэйстона не позволил улететь дальше, а в следующий миг меня подбросило в воздух ураганом «Рэйнар».
Подбросить — подбросило, но к груди он прижал на удивление бережно. И прежде чем я успела опомниться, уже вынес из кабинета, на ходу бросив:
— Разберись.
— Рэй, — фервернские морозы инеем поползли в приемную, — не думаю, что…
— Не думай. Просто разберись.
Стоило нам оказаться в коридоре, рванулась.
— Пусти!
— Даже не пытайся, — прирыкнули на меня. Не то чтобы очень грозно, но внушительно, драконица пригнулась к земле и спрятала хвостик между ног.
Трусливое чешуйчатое.
— У меня в гримерной телефон, — заметила храбрая я. — И вещи.
— Их заберут. Привезут вместе с лекарствами.
— А…
— Не спорь, Леона. Не сейчас.
Обиженно засопела, но связываться — себе дороже, в лучшем случае меня просто заткнут приказом. Хочет, чтобы молчала, буду молчать. Да я вообще с ним больше разговаривать не буду. Командир выискался, свалился же на мою голову и никак не взлетит обратно. Принялась считать узорчики на настиле, смягчающем грозную поступь Рэйнара Великого. К счастью, в такое время коридоры Ландстор-Холла пустынны, по дороге нам даже никто не попался. Лифты принесли на стоянку, где меня ссадили с рук не менее бережно, чем до этого держали.
— Садись в машину.
— Я к тебе не поеду, хочу домой.
— Садись, Леона, — вкрадчивый, угрожающий голос. — Больше повторять не буду.
Плюхнулась на сиденье и надвинула волосы на глаза, как паренек из фиянского ужастика, вылезающий из труб центрального отопления в высотке.
В отличие от флайса Приста здесь безраздельно царил запах Рэйнара, горьковато-терпкий. Кожаное сиденье под ладонями оказалось никаким, ни холодным, ни теплым. Только сейчас поняла, что я почти ничего не чувствую из-за обезболивающего.
Флайс взмыл ввысь по рукаву-коридору, а я уткнулась взглядом в заслонку, отделяющую салон от водителя. Сейчас она была поднята: серебристо- стальное, полупрозрачное стекло, чтобы во время поездки наслаждаться обзором как тебе угодно. Водитель не оборачивался, но даже случись ему обернуться, нас с той стороны все равно не видно.
— У тебя инстинкт самосохранения есть? — припечатал иртхан.
Промолчала, продолжая сердито сопеть. Мало того что меня вынесли как кулек с литтоновыми ягодками, так еще и нарычали. Очаровательно!
— Ты работаешь в шоу-бизнесе. Это тебя осторожности не научило?
— Пчел мне подарили впервые.
И не только пчел. За все время работы в Ландстор-Холле я один-единственный раз обнаружила в туфельке крошево из стекла. К счастью, до того, как сунула туда ногу перед выходом на сцену. С тех пор туфли я всегда проверяю.
— Как тебе взбрело в голову открыть гудящую коробку? — Упорно на него не смотрела, только чувствовала раздражение, волнами расходящееся по салону.
— У меня лампы в гримерной гудят!
— И поэтому надо всякую дрянь подносить к лицу?! — рявкнул он. — О чем ты вообще думала?
На глаза навернулись слезы.
— О том, что она от тебя.
После этих слов воцарилась тишина.
Меня накрыло и хотелось разреветься уже по-настоящему. Так, чтобы затопить весь салон вместе с его иртхамством. А почему молчал он, понятия не имею.
