– И не экономики, но мне приходится иметь с ней дело, – она остановилась так резко, что Штейнмец вздрогнул. – Я скажу, как сейчас обстоят дела, Лесс, и не гипотетически. Если мы не подпишемся под проектом «Уолтер», существует вероятность, что «Завет» уйдет без синтета. Все сходятся в том, что для корабля было бы лучше иметь его на борту – даже с недостатками, – чем не иметь вовсе. Этого хотел бы капитан Брендон. Еще важнее, что этого хотел бы Хидео Ютани.
В кабинете наступила тишина. Инженер размышлял.
– А если я откажусь подписывать?
Харбисон уже открыла рот, чтобы ответить, но передумала и решила попробовать новый подход к этому упрямцу – в надежде, что он не поймет, что она блефует.
– Тогда проект «Уолтер» закроют из-за нехватки финансирования, а тебя и твою команду раскидают по другим проектам компании, – она улыбнулась плотно сжатыми губами. – По менее интеллектуально увлекательным проектам. Возможно, с аналогичными зарплатами, но меньшими, гораздо меньшими возможностями совершить прорыв в неврологическом проектировании, – она понизила голос. – А ведь существует еще Нобелевская премия, – ее лицо скривилось. – Гипотетическая, разумеется. Все пойдет прахом.
Подняв глаза, он впился в нее взглядом.
«Если бы существовала такая штука, как черный лазер…» – подумала Харбисон.
– Вы на меня давите, мисс Харбисон.
Она не поморщилась.
– Разумеется. Что мне еще остается, если разум и логика не сработали? Или ты считаешь, что мы с Гилеад не подвергаемся еще большему давлению со стороны вышестоящих?
Штейнмец откинулся назад и медленно кивнул.
– Признаю, что не учитывал этого, когда рассматривал ваше положение.
– Зачем это тебе? – она указала на три монитора, заполненные диаграммами и настолько таинственными сообщениями, что их значение оставалось тайной для всех, кроме немногочисленных специалистов. – Вы с командой так сосредоточились над вашей частью проекта «Уолтер», что отбросили все прочее.
Харбисон подошла к инженеру и положила руку ему на плечо. Штейнмец едва не съежился.
– На нас на всех сильно давят, чтобы мы завершили проект, Лесс. Все остальные отделы, от физического сложения до зрения и внутренней стабилизации, дали добро на выпуск. Остался только ваш, – Харбисон убрала руку, и инженер расслабился.
– Ты понимаешь наше положение, мое и Гилеад, – продолжила она. – Если даже забыть о финальной загрузке данных, синтета скоро нужно будет отправить на борт. Очень скоро. Иначе он не сможет полноценно объединиться с корабельным ИИ, известным как Мать. Все заинтересованные люди хотят, чтобы это произошло. Мы с Гилеад, капитан Брендон, СМИ, команда «Завета». И, что важнее всего, этого хочет Хидео Ютани.
При всей своей серьезности, Лесс Штейнмец не был лишен чувства юмора.
– Почему у меня появляется ощущение, что независимо от того, что я скажу и сделаю,
Это захватило Харбисон врасплох.
– Где?
– Франкенштейн. Это небольшой город в горах к западу от Гейдельберга, – он принял мечтательный вид. – Прелестное маленькое местечко на дне глубокого извилистого каньона. Там даже есть разрушенная крепость на утесе над городом, и… – он прервался, потом заговорил снова: – Жизнь – это путь, выстланный иронией. Не верь тем, кто скажет, что это не так.
Харбисон резко вернулась к настоящему.
– Решение за тобой, Лесс. Оставляю тебя с наилучшими на свете пожеланиями. Подпишешь ли ты, глава отдела, свою часть отчета о проекте «Уолтер» или рискнешь его закрытием? – она постаралась интонацией выразить неизбежность такого исхода. – Ты понимаешь, что как только отдел закроют, работу передадут другим, и первый Уолтер в любом случае отправится на «Завет»?
Штейнмец проницательно на нее посмотрел.
– Я не уверен, что ты пойдешь на такой риск. Любой провал неверно оцененного синтета может поставить под угрозу всю миссию. А это, в свою очередь, подвергнет риску все будущее «Вейланд-Ютани».
Она не стала оспаривать этот анализ.
– Все так, с поправкой, что доклад о подобном происшествии из дальнего космоса на Землю займет столько времени, что ты, я и сам мистер Ютани умрем задолго до того, как наступят последствия.
Про себя она добавила: «И никакого рассмотрения твоей кандидатуры на Нобелевскую премию, Лесс Штейнмец».
