помощь, не считаясь ни с чем. А если у нее появится хоть малейшая возможность оставить меня в дураках, она это сделает – тоже не считаясь ни с чем.
– Ее можно понять, – сказал я. – Всем нам надо время от времени делать что-нибудь невозможное – просто чтобы оставаться в тонусе. А леди Сотофа все-таки очень могущественная. Даже слишком. Поэтому выбор невозможного у нее совсем невелик: то ли новую Вселенную создать, то ли тебя в дураках оставить. Я бы на ее месте тоже выбрал второе. Вселенная – это все-таки очень много возни. Хуже переезда.
– В твоих устах звучит крайне убедительно. Ладно уж, дуй отсюда. Пока Сотофа не передумала.
К моему удивлению, леди Сотофа ждала меня не одна. Напротив нее сидела толстуха в нелепой меховой шапке, какие носят в Изамоне, и пестрой накидке, отчасти напоминающей лоохи, сшитое без участия профессионального портного; скажем, из двух простыней.
Когда я появился на пороге, толстуха как раз заливисто хохотала, размахивая руками. И мне стало ужасно неловко, что я нарушил такие хорошие посиделки; с другой стороны – леди Сотофа сама меня позвала. Наверное, ей видней.
– Заходи, – сказала леди Сотофа. – Чего ты ждешь? Мы тебя не съедим, уже пообедали. А ты?
– Я только что съел бутерброд, – честно ответил я. – Он был большой и зеленый. Так что, считайте, этот вопрос на какое-то время закрыт… А я вам точно не помешал?
– Помешал, конечно, – лучезарно улыбнулась она. – А то сам не видишь, как мы тут отлично сидим. Но твой спор с Джуффином – это святое. Две короны во что бы то ни стало должны покинуть его карман. Ну и Хайста совершенно не возражала против твоего прихода. Ты ей понравился.
Только теперь я узнал толстуху. Гадалка с улицы Желтых Камней. Ну надо же. Вот уж кого не ожидал здесь встретить! И совершенно зря. Леди Сотофа сама говорила, что они подружки.
– Спасибо, что не возражали, – сказал я гадалке. И зачем-то добавил: – А у моего друга как раз сегодня сбылся ваш Пророческий сон. Ничего особенного, просто про погоню и человека в желтом тюрбане, зато сбылось все слово в слово. Он был очень рад.
– Что по-настоящему прекрасно в Пророческих снах, – откликнулась гадалка, – никто в них не верит! Ни молодежь, ни, что самое поразительное, опытные колдуны. Поразительно! В Белый Огонь они почему-то верят, хотя кто его видел, тот Белый Огонь? И в Темную сторону, и в Хумгат, где почти никто не бывал, верят безоговорочно. Даже в такую ерунду как Сон Мёнина[39], Красный дым [40], или, скажем, кейифайские приворотные зелья – верят! А в Пророческие сны не верят, и хоть ты тресни. И всякий раз искренне удивляются: гляди-ка, сбылся! Сразу чувствуешь себя единственным человеком в Мире, которому под силу настоящие великие чудеса.
И рассмеялась еще громче.
Легко все-таки иметь дело с могущественными ведьмами. Они совершенно не обидчивы. Ничем их не проймешь – смеются, какую бестактность ни скажи. А то даже страшно подумать, сколько врагов мог бы нажить в их лице балбес вроде меня, который сперва говорит, а уже потом обдумывает сказанное.
– Значит так, сэр Макс, – сказала леди Сотофа. – Времени у нас с тобой мало. А сделать предстоит очень много. Поэтому, во-первых, садись. Во-вторых, немедленно выпей вот эту камру, я ее сама варила и очень старалась придать ей тонкий изысканный привкус тлена, как будто половую тряпку в кувшине постирали. Точно такую камру варили в годы моей юности в Кеттари, и без нее мне жизнь не мила. В-третьих, вот кусок пирога. Совсем небольшой, сам видишь. Тебе придется его съесть, потому что мы с Хайстой больше не можем, а оставлять еду на тарелке – дурная примета. Моя бабка говорила, что от этого погода портится. Я в такую ерунду, конечно, не верю, но зимой с погодой лучше не шутить. Поэтому ешь. И чтобы я больше не слышала ни о каких зеленых бутербродах, ясно тебе? Я – дама впечатлительная. У меня воображение. И нервы. Я же, чего доброго, в обморок упасть могу, пытаясь представить, как ты давишься этой зеленой отравой. И да, в-четвертых. Мне очень интересно, что за предлог ты сочинил, чтобы внезапно напроситься в гости и сожрать мой прекрасный пирог, которого нам самим мало… Да ешь ты, ешь! Шуток не понимаешь?
– Понимаю, – с набитым ртом сказал я. – Иногда. И не все. И вообще я стесняюсь.
– Меня? – изумилась леди Сотофа. – Ты что, опять за старое взялся? А ну прекращай немедленно!
– Я не вас стесняюсь, а леди Хайсту. Между прочим, имею полное право, я ее всего второй раз в жизни вижу. И еще глупостей ей наговорил…
– Глупостей – это как раз очень хорошо, – успокоила меня леди Сотофа. – Затем мы тебя и позвали, чтобы ты нас глупостями развлекал. Но подозреваю, все, что ты можешь для нас сделать, – это поставить на стол свой грязный сапог. Заранее благодарна тебе за изобретательность, но это, пожалуй, все-таки лишнее. И не так смешно, как ты, наверное, себе представлял, когда тащил его через весь город… Темным Путем, я понимаю. Но все равно ведь тащил!
– На самом деле сапог – это и есть вопрос, – сказал я. – Штука в том, что он измазан в каком-то странном порошке. Нумминорих утверждает, что никогда прежде не слышал этот запах. Джуффин говорит, что впервые в жизни видит подобную ерунду. Сэр Шурф не нашел в вашей знаменитой библиотеке ни единого упоминания о чем-то подобном. Я тоже ничего не знаю, но это как раз нормально, потому что я никогда не знаю вообще ничего. Однако – внимание! Почему-то для создания этой неведомой фигни применили семьдесят восьмую ступень Белой магии. И – еще раз почему-то – следы этого порошка мы обнаружили в тех самых местах, где валялись обезумевшие от страха сновидцы. Вы же о них уже знаете?
– Знаю, – кивнула леди Сотофа. – Рада, что тебе удалось их спасти. Ужасно глупо, конечно, что ты до сих пор не умеешь выстраивать защиту и сразу со
